СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА

Текст статьи

Сталинградская битва уже перешагнула 75-летний рубеж своей истории. Бег времени неумолим. Всё реже становятся ряды непосредственных участников сражения под Сталинградом. Тем больший интерес представляют воспоминания и свидетельства заново раскрытые материалы, относящиеся к Сталинградской битве. Несмотря на великое множество изданий, исторической, документальной, мемуарной и художественной литературы, посвященной этому грандиозному событию XX века, приходится с сожалением констатировать, что вплоть до настоящего времени отсутствует полное изложение хода Сталинградской битвы, а сопоставление различных изданий показывает, что многие исторические события этого периода либо искажены, либо вообще опущены. К тому же всё ещё существует немало «белых пятен» в истории Сталинградской битвы. Их наличие объясняется не только отсутствием ещё нераскрытых документов, но и теми стереотипами и клише, которые сложились под влиянием политических установок различных правящих партийно-государственных группировок, в разное время стоявших у власти в нашей стране. Это создавало благоприятные условия для мифологизации и гиперболизации отдельных событий и личностей, связанных со Сталинградской битвой.
Всеми этими обстоятельствами не преминули воспользоваться фальсификаторы разных мастей. Фальсификация истории Великой Отечественной войны, в том числе и Сталинградской битвы, идёт по разным направлениям и проявляется в многообразных формах. Однако в современных условиях доминирующее положение занимает бесконечное муссирование тезиса о якобы безмерных жертвах народов России, принесённых на алтарь Победы, несмотря на существовавший социалистический строй общества (этой «исторической аномалии»!) и вопреки незадачливым и бездарным военно-политическим руководителям тогдашнего Советского государства. Смысл подобных фальсификаций состоит в том, чтобы растлить и извратить историческую память поколений победителей, принизить значение ратного подвига защитников Отечества времён Великой Отечественной войны.

 

Автор настоящей публикации в рамках нашего конкурса попытался впервые показать несостоятельность некоторых упрощений и предвзятых подходов к освещению истории Сталинградской битвы.
Периодизация решающих битв и сражений Великой Отечественной войны обусловлена выполнением определённых стратегических и оперативно-тактических задач на конкретных направлениях и участках советско-германского фронта. В ходе их решения выделяются четкие хронологические рамки основных периодов. Выделение каждого из периодов определяется содержанием боевых действий и задачами, возникшими перед командованием и войсками, и связанных с этими группировками войск. В зависимости от объёма решаемых задач каждый из периодов подразделяется на ряд этапов.
При этом все периоды и этапы, имея чёткие хронологические различия, тесно взаимосвязаны между собой содержанием боевых действий. Вот почему тесно связанные между собой содержанием боевых действий, они не могут рассматриваться изолированно друг от друга. Каждый последующий период или этап боевых действий обусловлен предыдущим и содержит элементы, подготавливающие его переход к последующему. Следовательно, по своему содержанию периоды и этапы, составляют органическое единство, хронологические рамки которых нельзя отделить друг от друга.
Традиционно в Сталинградской битве выделяют два периода: оборонительный (с 17 июля по 18 ноября 1942 года) и наступательный (с 19 ноября 1942 года по 2 февраля 1943 года). В зависимости от характера боевых действий оборонительный период Сталинградской битвы делится на три этапа: первый — с 17 июля по 10 августа 1942 года — оборонительные сражения на дальних подступах к городу (в большой излучине Дона); второй — с 11 августа по 12 сентября 1942 года — оборонительные сражения на дальних подступах к городу (в междуречье Дона и Волги, на оборонительных обводах); третий — с 13 сентября по 18 ноября 1942 года — оборонительные бои в Сталинграде, а так же оборонительные действия севернее и южнее города.
По характеру военных действий и выполняемым оперативно-стратегическим задачам наступательный период Сталинградской битвы включает в себя три этапа: первый — 19-30 ноября 1942 года — операция Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов под кодовым наименованием «Уран», второй — декабрь 1942 года — операция войск левого крыла Воронежского, Юго-Западного и Сталинградского фронтов по разгрому армий «Дон» на внешнем фронте окружения под кодовым наименованием «Малый Сатурн»; третий — с 10 января по 2 февраля 1943 года — ликвидация окружённой под Сталинградом 330-тысячной группировки противника войсками Донского фронта, получившая наименование операция «Кольцо».
Следует отметить, что сложившаяся периодизация Сталинградской битвы является неотъемлемой частью периодизации всей истории Великой Отечественной войны. Это позволяет в полной мере рассматривать сражения в районе Сталинграда в неразрывной связи с общим ходом развития военно-политических событий Советского Союза в период Великой Отечественной войны. Такая периодизация позволяет соизмерять Сталинградскую битву с военными действиями на других театрах Второй Мировой войны. С этих позиций открывается возможность рассматривать Сталинградскую битву в общем контексте развития геополитической обстановки в мире в годы Второй Мировой войны и её последствий.
Начиная с конца 60-х годов именно в таком «ключе» выполнено большинство исследований по истории Сталинградской битвы. Классическим в этом отношении является труд академика А.М. Самсонова о Сталинградской битве.
Правда, в отдельных публикациях по истории Сталинградской битвы делаются попытки более детально развернуть каждый из её периодов. Так, в частности маршал Советского Союза А.И. Ерёменко, являвшийся в 1942-1943 годах командующим Сталинградским фронтом, выделил в каждом из периодов Сталинградской битвы по пять этапов (Ерёменко А.И. Сталинград: Участникам великой битвы под Сталинградом посвящается / А.И.Ерёменко — М., АСТ: АСТ Москва: Хранитель, 2006). Однако эта детализация не выходит за рамки сложившейся периодизации Сталинградской битвы.
Но в последнее время на основе изучения новых документов и сопоставления различных сторон боевых действий предпринимаются попытки пересмотреть периодизацию Сталинградской битвы. Исследователь А.В. Исаев в своей книге о Сталинградской битве пытается выделить в ней три больших периода. Первый период — от середины июля до конца августа 1942 года, когда велись маневренные сражения на дальних подступах к городу. Второй — от конца августа до 19 ноября 1942 года — это были бои за город и контрудары войск Сталинградского фронта по флангу 6-й Армии Вермахта. Третий — с 19 ноября 1942 года до 2 февраля 1943 года — в ходе, которого происходило окружение армии Паулюса, отражение попытки Манштейна её деблокировать и уничтожение окруженной группировки войск противника в ходе операции «Кольцо» (Исаев А.В., Сталинград. За Волгой для нас земли нет. — М., Яуза, Эксмо, 2008). Выдвигая новую концепцию периодизации Сталинградской битвы, А.В. Исаев не приводит сколько-нибудь серьёзных аргументов для её обоснования. По нашему мнению, такая периодизация выводит совокупность оперативно-тактических задач отдельных этапов сражения на уровень стратегически-оперативных. Однако это расходится с основными документами Ставки Верховного Главнокомандования, в которых чётко обосновываются стратегические и оперативные задачи, стоявших перед командованиями основных фронтов Сталинградского направления.
Вопрос о периодизации Сталинградской битвы не может служить предметом лишь академических дискуссий. Подходы к периодизации Сталинградской битвы напрямую связаны с историческим ходом её событий. Искусственное, надуманное разделение этих событий приводит так или иначе к нарушению принципа историзма в освещении хода боевых действий всего сражения, ставшим поворотным этапом в Великой Отечественной и Второй Мировой войн.
К сожалению, вплоть до сегодняшних дней в некоторых публикациях о Сталинградской битве при освещении хода боевых действий и связанных с ними социально-политических событий всё ещё преобладают субъективизм или политическая ангажированность авторов и издательств.
Так до сих пор нет единой точки зрения на начало Сталинградской битвы. Традиционно принято считать её началом 17 июля 1942 года. Между тем, уже 12 июля 1942 года имели место отдельные столкновения советских и германских воинских подразделений на дальних подступах к Сталинграду, в большой излучине Дона, в междуречье Дона и Волги. Так бывший тогда командующий 38-й, а вскоре 1-й гвардейской армии (с 1955 г. — Маршал Советского Союза) К.С. Москаленко считал, что Сталинградская битва началась 12 июля боями на рубеже западной части большой излучины Дона, которые вели отходящие войска 28-й и 38-й армий (См.: Москаленко К.С. На западном направлении, Книга 1.— 3-е изд.-М.: Воениздат,1979, стр. 240-243). Некоторые западные историки, в частности английские, американские, немецкие и российские начало Сталинградской битвы относят к 23, 25, или даже к 28 июля 1942 года.

 

 

В связи с развитием событий на начальном этапе Сталинградской битвы следует обратить внимание на то обстоятельство, что создание Сталинградского фронта было проведено в большой спешке. Развёртывание войск Сталинградского фронта происходило в условиях массированного наступления частей Вермахта на юго-восточном фланге советско-германского фронта. С этим была связана и определённая чехарда с назначением командующих Сталинградским фронтом, и импульсивный ввод в бой различных подразделений и частей Красной Армии в междуречье Дона и Волги. Вопреки сложившимся взглядам о численном превосходстве Вермахта над частями Красной Армии, факты свидетельствуют о том, что советские войска по численности живой силы и техники ни сколько не уступали войскам Вермахта, а в отдельных случаях даже превосходили их. Вся беда заключалась в том, что вновь сформированные воинские части и подразделения Красной Армии вводились в сражения командованием Красной Армии поэтапно, распылённо. По существу вплоть до начала августа 1942 г. оборонительные бои на дальних подступах к Сталинграду носили характер встречных сражений. В них с советской стороны использовались передовые отряды, которые не могли нанести противнику сколько-нибудь ощутимый урон. Лишь только 9 августа 1942 года советские войска в междуречье Дона и Волги получили приказ перейти к обороне.
Используя трудности, недостатки и просчеты в деятельности советского командования, военное руководство Германии поставило задачу овладеть Сталинградом 25 июля 1942 года. Ударной силой в её реализации отводилось 6— й Армии Вермахта.
Эту критическую обстановку для советских войск смогли разрядить энергичные действия начальника Генерального штаба, генерал-полковника А.М. Василевского, который был направлен на Сталинградский фронт Ставкой Верховного Главнокомандования 23 июля 1942 года. Под его командованием по частям Вермахта был нанесён контрудар силами формировавшихся 1-ой танковой Армии (командующий генерал-майор артиллерии К.С. Москаленко) и 4-ой танковой Армии (командующий генерал-майор В.Д. Крюченкин). Контрудар под руководством А.М. Василевского осуществлялся в тот момент, когда управление войсками фронта было почти потеряно (буквально накануне развернувшихся боёв командующим фронтом был назначен генерал-лейтенант В.Н. Гордов, сменивший на этом посту маршала С.К. Тимошенко). Наспех подготовленное контрнаступление в районе Калача не могли привести к перелому обстановки на этом участке фронта. Однако этим контрударом удалось сбить темп наступления 6-ой Армии, что позволило советскому командованию выиграть время примерно две недели. Лишь только 21 августа 6 Армия смогла начать своё наступление через Дон. Таким образом, в ходе умелого управления войсками генерал-полковником А.М. Василевским героическое сопротивление частей Красной Армии не позволило немцам захватить Сталинград сходу. Более того, после этих июльских боёв под Калачём, нанесших большой урон 6-й Армии, Гитлер согласился с генералом Йодлем в том, что судьба Кавказа зависит целиком от Сталинграда.
Несмотря на героические усилия бойцов и командиров первый этап оборонительных сражений на дальних подступах к Сталинграду завершился поражением частей Красной Армии.
Второй этап первого (оборонительного) периода Сталинградской битвы был связан с оборонительными боями на ближних подступах к Сталинграду. Приказ Народного комиссара обороны И.В. Сталина за № 227 от 28.07. 1942 года сыграл непреходящую роль в укреплении боевого духа Красной Армии и росте ответственности её начальствующего состава. По мнению британского историка Джеффри Робертса «…это был призыв к дисциплинированному, организованному отступлению и к защите последнего рубежа ценой своей жизни, если потребуют обстоятельства. Главной целью документа являлось взятие под контроль стратегического отступления Красной Армии. И в то же время приказ психологически готовил войска к обороне Сталинграда и стойкому сопротивлению на других подобных рубежах».
Но вопреки исторической действительности практически все новоявленные сторонники либерально-демократического «исправления» советской истории пытаются представить этот приказ как репрессивную меру, с помощью которой к активным боевым действиям принуждались бойцы и командиры Красной Армии. Именно этот приказ, по мнению этих «борцов за историческую правду», принуждал военнослужащих, нарушивших воинскую присягу, под страхом смертной казни, и возможных преследований их семей якобы безропотно отдавать свою жизнь во имя выполнения приказов бездарных командиров. Как считают «новые исторические правдолюбцы» именно в море крови защитников Отечества тонула боевая мощь коварного противника. Ответом на эти фальсификаторские измышления может служит мнение одного артиллерийского сержанта, прошедшего в донских степях суровые испытания жарким летом 42-го. Вот строки свидетельства, приведённые советским писателем Константином Симоновым: «Если рядовые по состоянию своего духа не хотят или не способны по-настоящему воевать, то никакие самые грозные приказы, никакие крутые меры не заставят их это сделать и не удержат от бегства. Самые талантливые военачальники и опытные командиры будут бессильны что-либо сделать. Рядовые — это сам народ. А Отечественная война была всенародной. Достойны жить только те народы, которые не боятся и умеют умирать, такова, видать суровая логика истории…».
Фальсификаторы советской военной истории из кожи лезут вон, чтобы доказать, что важнейшим инструментом репрессивной политики «сталинской тоталитарной диктатуры» в области укрепления воинской дисциплины были заградительные отряды. Однако компетентный исследователь В.С. Христофоров в своём труде о Сталинградских чекистах накануне и в период великой битвы утверждает: «Заградительные отряды задерживали военнослужащих, покидавших поле боя, выявляли дезертиров, трусов и паникёров, а также лиц, подозреваемых в проведении разведывательной и диверсионной деятельности. Их опрос и предварительное расследование проводили военные контрразведчики. При обнаружении признаков состава преступления материалы проверки передавались в военные трибуналы… Сотрудники особых отделов… проводили аресты и расстрелы трусов, дезертиров и паникёров, бросивших оружие и бежавших с поля боя… В критической ситуации на фронте заградительные отряды сами вступали в бой с немцами… Никому из исследователей не удалось найти в архивах ни одного факта, который подтверждал бы, что заградительные отряды стреляли на поражение по своим войскам.
Всего к середине октября 1942 года в действующих частях Красной Армии было сформировано 193 заградительных отрядов. В том числе в войсках Сталинградского фронта— 16, Донского фронта — 25, а всего — 41 отряд, находившихся в подчинении Особых отделов НКВД армий.
О результатах деятельности заградительных отрядов могут служить следующие выборочные данные. На Донском фронте было задержано 36109 человек, арестовано 736 человек, расстреляно 433 человека, направлено в штрафные роты 1564 человек, в штрафные батальоны — 33 человека, возвращено в свои части и на пересыльные пункты 32933 человека. На Сталинградском фронте задержанию были подвергнуто 15649 человек, арестовано 244 человека, расстреляно 278 человек, направлено в штрафные роты 218 человек, в штрафные батальоны — 42 человека, возвращено в свои части и на пересыльные пункты 14833 человека.

 

 

Следует положить конец различного рода спекуляциям о бессмысленной жертвенной обреченности гражданского населения в ходе Сталинградской битвы. Прежде всего, необходимо отметить несостоятельность сфабрикованного мифа о «сталинском запрете» эвакуации мирного населения Сталинграда. Вплоть до сегодняшнего дня не обнаружено ни одного правительственного документа, запрещавшего эвакуацию мирных жителей Сталинграда. Более того, сегодня известны некоторые документы Правительства СССР, относящиеся к июню 1942 года, о создании необходимых условий для временного размещения жителей Сталинграда в связи с военными действиями в его районе. Такие необходимые условия создавались в первую очередь на территории Саратовской и Астраханской областей, граничащих со Сталинградской областью.
И если уж быть верным исторической правде, то первым, кто 13 июля 1942 года (то есть на второй день после объявлении о создании Сталинградского фронта!) поставил вопрос об эвакуации гражданского населения Сталинграда перед Ставкой ВГК и ГКО был маршал С.К. Тимошенко, только что назначенный на должность командующего Сталинградским фронтом. Однако Ставка ВГК, лично И.В. Сталин не только не дали «ход» этому предложению, но и решительно предупредили о строгой ответственности всех должностных лиц за насаждение и распространение пораженческих и эвакуационных настроений.
В ночь на 20 июля 1942 года состоялся телефонный разговор И.В. Сталина и А.С. Чуянова, в ходе которого И.В. Сталин выразил твёрдую уверенность в том, что Сталинград никогда не будет сдан немцам и призвал всех жителей и защитников города к ещё большей мобилизации всех сил и средств для решительного отпора зарвавшегося врага. Видимо, в дальнейшем из вольной интерпретации содержания этого разговора возник и стал широко тиражироваться миф о том, что И.В. Сталин якобы категорически запретил эвакуацию гражданского населения Сталинграда. В действительности вплоть до последних чисел июля 1942 года жители Сталинграда, не занятые на производстве военных материалов, могли беспрепятственно покинуть город на законных основаниях, не встречая каких-либо запретов со стороны местных органов власти. В этом плане необходимо принимать во внимание тот морально-политический настрой подавляющего большинства населения Сталинграда, которое было твердо уверенно в том, что Сталинград выстоит и одолеет коварного врага.
День 23 августа 1942 года навсегда вошёл в историю Сталинграда как одна из её самых трагических страниц. Вместе с тем вопреки расчетам командования Вермахта варварские круглосуточные бомбардировки города не только не посеяли панику и пораженческие настроения среди сталинградцев, не только не подавили их волю к сопротивлению и борьбе. Наоборот, массированные бомбардировки Сталинграда вызвали к жизни у его жителей высокий прилив благородной ярости, небывалой решимости и неодолимого желания бороться с зарвавшимся врагом до полной победы. Весомым выражением этих настроений стал массовый приток жителей Сталинграда в ряды народного ополчения.
Однако в последние годы, особенно после крушения Советского Союза стала, настойчиво насаждаться и широко рекламироваться трагически-траурная сторона августовских потрясений 1942 года. Причем все явственнее и решительнее стали предприниматься попытки со стороны определенных «либерально-патриотических» кругов поставить в один ряд жертвы советского мирного населения с потерями и лишениями служащих Вермахта и немецкого гражданского населения. В основе этих настойчивых усилий по трагическому сближению жертв агрессоров и потерь самих завоевателей лежат настойчивые попытки объяснять это сходство тоталитарной сущностью советского и национал-социалистического режимов, одинаковой ответственностью двух типов тоталитаризма за бессмысленные жертвы их военного противоборства. Таким образом, к общему знаменателю жертв тоталитаризма подводятся и потери советских людей в борьбе за свободу и независимость своей Родины. Всё это не может не подрывать основы военно-патриотического воспитания российской молодёжи.
Вот почему настоятельной необходимостью становится объективный анализ потерь гражданского населения в период Сталинградской битвы. Важным шагом в этом направлении является новейшее исследование положения гражданского населения Сталинграда в период битвы на берегах Волги, проведенное волгоградским историком Т.А. Павловой. К 23 августа 1942 года в Сталинграде оставалось около 710 000 мирных жителей. Только в результате бомбардировок 23 августа в городе погибло не менее 71 000 человек (или 10% находившегося в нём населения) и около 142 000 человек получили разного рода ранения, травмы и контузии. Общая численность безвозвратных потерь гражданского населения за время Сталинградской битвы составляет не менее 185 232 человек. Показательны следующие сопоставления. В апреле 1945 года во время американских бомбардировок Дрездена погибло в численном выражении меньше мирных жителей, чем в Сталинграде, хотя немецкие авианалёты по своей интенсивности не уступали американским. Потери гражданского населения Сталинграда за время августовских бомбардировок 1942 года в численном выражении превосходят потери населения Англии за год фашистских бомбардировок. Общие безвозвратные потери мирного населения Сталинграда на 32,3% превышают аналогичные потери населения Хиросимы от атомной бомбардировки. В Сталинграде был установлен абсолютный мировой рекорд массового уничтожения гражданского населения в период Второй Мировой войны.

 

 

В тот же роковой для сталинградцев день, 23 августа 1942 года, произошло и другое трагическое событие: частям Вермахта удалось прорваться к Волге севернее Сталинграда. В районе посёлка Рынок. Почему и как это произошло? До сих пор в исторической литературе господствующее положение занимает единственный однозначный ответ: внезапный прорыв численно превосходящих сил противника. Так ли было на самом деле?
Во второй половине августа 1942 года германское командование предприняло очередную попытку наступления на Сталинград. На этот раз было решено нанести одновременно два удара по сходящимся направлениям — с северо-запада и юго-запада от Сталинграда с целью овладеть городом сходу. Выполняя этот план, 19 августа 1942 года 4-я танковая армия генерала Гота прорвала оборону частей 64 Армии и захватив Абганерово, ринулась на Сталинград, намереваясь вступить в город с юга через Красноармейск. Однако ценой ожесточённых боёв, продолжавшихся вплоть до конца августа, продвижение противника удалось остановить, когда до Красноармейска у изгиба Волги оставалось всего лишь 15 километров. Развивая наступление, начавшееся 21 августа, 6-я Армия Паулюса ранним утром 23 августа, использовав плацдарм на побережье Дона у хутора Вертячий, сокрушила оборону советских войск и устремилась к Сталинграду с северо-запада, стремясь пробить коридор от Дона до Волги. Наступление сухопутных войск противника с воздуха прикрывали соединения 4-го воздушного флота генерала Рихтгофена, подвергнув Сталинград варварской бомбардировке уже с 4-х часов пополудни. Действовавший на острие удара 14-й танковый корпус 6-й Армии прорвался к Волге во второй половине дня в районе поселка Рынок.
Судя по документам, этот удар частей Вермахта оказался неожиданным для командования Сталинградского и Юго-Восточного фронтов (командующий генерал-полковник А.И. Ерёменко). Вплоть до начала немецкого наступления командование этих фронтов не придавало большого значения плацдарму Вермахта у Вертячего. Между тем, за несколько дней до прорыва обороны советских войск на Дону армейская разведка предупреждала командование Юго-Восточного и Сталинградского фронтов о готовящемся наступлении противника. Однако всё внимание командования Красной Армии было приковано к южному направлению, где наступала на Сталинград 4-я танковая армия Гота. В оперативных сводках плацдарм у Вертячего упоминался лишь вскользь. Утром 23 августа на командный пункт фронта поступило сообщение штаба 98-й стрелковой дивизии о сильной атаке немецких частей. Командование фронта приказало 87-й стрелковой дивизии (командир-полковник А.И. Казарцев), находившейся на втором оборонительном обводе, спешно выступить в направлении Вертячего. Двигавшаяся маршевыми колоннами 87-я дивизия неожиданно столкнулась с передовыми частями 16-й танковой дивизии, входившей в состав 14-го танкового корпуса 6-й Армии Паулюса. В развернувшемся скоротечном встречном бою 87-я стрелковая дивизия была полностью разгромлена. 98-я стрелковая дивизия также фактически перестала существовать. Её командир генерал-майор А.И. Баринов погиб.
Разгромив 87-ю и 98-ю стрелковые дивизии Красной Армии, пытавшихся преградить путь наступавшим частям Вермахта, германская танковая армада, не встретила никакого сопротивления на своём пути вплоть до самых пригородов Сталинграда — Спартановка, Рынок и Латошинка. Командование фронтами не получило никаких сообщений от 87-й и 98-й дивизий, которых уже, можно сказать, не существовало, поэтому оно не могло знать о последних событиях севернее Сталинграда. Прорыв немцев к Волге вызвал полный шок как у фронтового командования, так и в Москве. Этот прорыв немцев в Сталинград скрывался от населения два дня. В сообщениях Совинформбюро говорилось о боях в районе Клетской и северо-восточнее Котельниково, и только вечером 25 августа (когда стало ясным, что уничтожить прорвавшихся немцев не удалось) было сообщено о боях севернее Сталинграда.
Отсутствие точной информации о положении в районе Сталинграда 23 августа 1942 года вызывало недоумение, обоснованную тревогу и справедливое возмущение Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина. О положении, сложившемся в Сталинграде Верховный узнал по радио из доклада генерал-полковника А.М. Василевского, находившегося в это время в городе. В этот же день в 16 час. 35 мин. И.В. Сталин направил генерал-полковнику А.И. Ерёменко приказ о принятии незамедлительных мер по прекращению наступательных действий противника всеми имевшимися в распоряжении фронтового командования средствами. В 4 часа 50 мин. следующего дня, т.е. 24 августа, И.В. Сталин поставил задачу командующему войсками Юго-Восточного фронта об уничтожении противника, прорвавшегося к Сталинграду.
Некоторые наши отечественные историки интерпретируют эти сталинские приказы как свидетельство неосведомлённости и некомпетентности И.В. Сталина. При этом они пытаются доказать, что в то время у Красной Армии не было достаточных сил и средств для выполнения этих приказов Верховного Главнокомандующего. К сожалению, в отечественных исследованиях существуют большие разночтения (часть из них перекочевала в некоторые западные издания) по вопросу о соотношении сил боровшихся сторон в районе Сталинграда. При всем разнообразии подходов к оценке соотношения сил на Сталинградском направлении в отечественной литературе доминирует точка зрения о большом численном превосходстве германских вооруженных сил на Сталинградском направлении. Однако в последнее время введены в научный оборот новые документы, заставляющие по-новому оценить ранее существовавшие взгляды. В частности, сейчас уже официально признано, что с 23 по 31 июля 1942 года 270 000 немецких солдат, имевших 3400 орудий и миномётов и 400 танков, атаковали 540 000 советских бойцов и командиров при 5000 орудий и 1000 танков. До этого неизменно утверждалось, что противник имел тройное превосходство.
В целом соотношение сил на советско-германском фронте в первые два месяца Сталинградской битвы выглядело следующим образом. Командование Вермахта успешно вело наступление, имея в своём распоряжении 18 немецких и 4 румынских дивизий, в том числе 3 танковые и 3 моторизованные. В течении этого же периода советское командование смогло ввести в сражение в районе Сталинграда более 60 стрелковых дивизий, 8 танковых корпусов, 12 отдельных танковых бригад, несколько отдельных танковых батальонов, около 2500 танков. Один только 13-й танковый корпус за 3 месяца боёв четырежды комплектовался до штатной численности, получив за это время и снова потеряв 500 боевых машин.
Что же касается часто упоминаемого превосходства немецких войск в полосе прорыва 6-й Армии, то оно действительно имело место. Но это преимущество было достигнуто командованием Вермахта благодаря своевременной передислокации имевшихся боевых частей, умелому маневрированию ими и в конечном итоге максимальному сосредоточению их на направлении главного удара. Таким образом, в полосе прорыва противник превосходил расположенные здесь советские войска. Но в районе развернувшихся боевых действий у Красной Армии было достаточно сил, чтобы воспрепятствовать прорыву войск противника, локализовать и ликвидировать его. Почему же в таком случае сталинские приказы от 23-го и 24-го августа оказались невыполненными? Главная причина состояла в просчетах и нераспорядительности командований Сталинградским фронтом и 62-й армии. В сложившейся обстановке действия командующего 62-й армии генерал-лейтенанта А.И. Лопатина отличались неумелостью и нераспорядительностью. Опять «узким местом» в деятельности армейского и фронтового командований оказались недостатки и просчеты в управлении войсками…
В итоге со всей очевидностью напрашивается вывод: первые два месяца Сталинградского сражения были проиграны советским военным руководством. Рассматривая результаты сражения, развернувшегося в июле — августе 1942 года в междуречье Дона и Волги, следует признать, что командующему 6-й Армии генерал-полковнику Ф.Паулюсу удалось, видимо, выиграть его. Однако анализ имеющихся документов и исследования современных немецких историков, в частности Т.Дидриха, дают основания оценить эту победу как весьма сомнительную, как своего рода пиррову победу. На самом деле в военном отношении это был лишь тактический успех Вермахта. Несмотря на потери, понесённые частями Красной Армии в эти месяцы, военному руководству страны удалось задержать стремительное продвижение войск Вермахта и спасти свои главные силы от угрозы немецкого окружения и разгрома. Ставке Верховного Главнокомандования, возглавляемой И.В. Сталиным, удалось выиграть время и сформировать надёжную оборону Сталинграда
Учитывая сложившуюся обстановку и извлекая уроки из минувших боевых действий, Ставка ВГК осуществила ряд новых организационных мероприятий на Сталинградском направлении. С 28 сентября 1942 года фронты были подчинены непосредственно Ставке. 30 сентября 1942 года был образован новый фронт — Донской, в состав которого вошли почти все армии Сталинградского фронта, кроме 62-й. Командующим войсками Донского фронта был назначен генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский. Одновременно Юго-Восточный фронт, войска которого сражались в городе и южнее него, был переименован в Сталинградский фронт (командующий генерал-полковник А.И. Ерёменко). С 10 сентября 1942 года командующим 62-й Армии стал генерал-лейтенант В.И. Чуйков. 23 октября 1942 года на Сталинградском направлении был создан ещё один фронт — Юго-Западный, командующим которого был назначен генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин.
Советский писатель К. Симонов, будучи военным корреспондентом газеты «Красная Звезда» на Сталинградском фронте, так оценил значение боёв жарким летом 42-го: «Сталинград устоял не только потому, что его непосредственные защитники сделали всё, что было в силах человеческих, но и потому, что ещё задолго до этого, летом люди, сложившие свои головы на дальних подступах к Сталинграду, своим упорством надорвали силы немцев».

 

 

Оборонительные бои, развернувшиеся на улицах города с конца августа, не прекращались вплоть до начала контрнаступления 19 ноября 1942 года. Они отличались невиданным упорством, особым ожесточением и носили кровопролитный характер. В исторической литературе о сражении в Сталинграде особенно подробно описываются бои за Мамаев курган. При всей важности «высоты 102» в Сталинградской битве нельзя недооценивать, умалять, а тем более оставлять в тени и другие узлы противоборства сражавшихся сторон, необъяснимо причудливое переплетение, которых и составляли целостную картину общей панорамы Сталинградского сражения. Наряду с Мамаевым курганом («высота 102») важнейшими из них являлись: Орловский выступ; район Спартановки (северная группа войск генерала Горохова); паромная переправа; «Дом Павлова»; железнодорожный вокзал станции Сталинград 1; гвоздильный завод; элеватор; «Гергардтова мельница»; редут генерала В.Жолудева (37-я гвардейская дивизия); Лысая гора; «остров Людникова» и некоторые другие. Все эти места кровопролитных боёв отмечены массовым героизмом, стойкостью и самопожертвованием защитников Сталинграда. Степень ожесточенности боёв за эти объекты в значительной степени обуславливались их важным, ключевым положением в различных районах города. Так, в частности, железнодорожный вокзал станции Сталинград 1, здание гергардтовой мельницы, площадь им. 9 января 1905 года, переправа и элеватор соединялись окружной железной дорогой, проходящей по территории города и особенно вдоль побережья Волги — овладение этими пунктами открывало возможность умелого оперирования боевыми подразделениями. Овладение зданием железнодорожного вокзала станции Сталинград 1, которое занимало господствующее положение в центре города, давало возможность вести прицельный артиллерийско-пулемётный огонь по окрестной территории и даже обстреливать левый берег Волги. В течение сентября 1942 года здание вокзала переходило из рук в руки пятнадцать раз! Элеватор контролировал развязку пути окружной железной дороги в южном направлении на Бекетовку, Сарепту и Красноармейск. Господствующее высотное здание элеватора позволяло держать под наблюдением близлежащие окрестности, включая переправу на остров Голодный (один из самых узких рукавов реки Волги в городской черте). Вот почему, видимо, неслучайно, генерал-полковник Ф.Паулюс, грезя о покорении города, одним из символов невиданного военного противоборства планировал учредить для немецких участников боёв специальный шеврон с изображением сталинградского элеватора.
Особая ожесточенность уличных боев в Сталинграде не в последнюю очередь была связана с тем, что в соответствии с просьбой Паулюса в 6-ю Армию были направлены подразделения, специально обученные ведению боёв в городских условиях. Впервые такие части появились в германской армии ещё в годы Первой Мировой войны, в боях на территории Франции. Советские воины осваивали тактику ведения уличных боёв в ходе самой Сталинградской битвы. Причем не стеснялись заимствовать немецкий опыт. Командарм 62-й армии В.И. Чуйков специально заботился о подготовке бойцов ведению уличных боев. Под его руководством даже были разработаны наставления по ведению уличных боёв в городе. Они издавались в виде листовок и отдельных брошюр, которые раздавались бойцам и командирам 62-й Армии. Положительные результаты такой подготовки не заставили себя долго ждать: защитники города вскоре стали проводить умелые операции по захвату и очищению отдельных зданий от противника. Показателем выросшего мастерства советских воинов стало умелое овладение в сентябре 1942 года домом на площади им. 9 января 1905 года и организация его устойчивой обороны вплоть до начала контрнаступления. В историю Сталинградской битвы он впоследствии вошёл как «Дом Павлова»…
Для всех уличных боёв в городе были характерны стойкость. Самоотверженность и массовый героизм его защитников. В этой связи необходимо отметить и небывало высокую цену такого героизма.
В августовские дни 1942 года 10-я дивизия внутренних войск НКВД (командир — полковник А.А. Сараев) влилась в ряды действующей армии, вступив в бой с частями 6-й Армии Паулюса. Подразделения дивизии НКВД сражались на самых ответственных участках Сталинградской обороны. Большинство бойцов и командиров этой дивизии пали смертью храбрых в боях за Сталинград. Все полки дивизии сохранили свои боевые знамёна. Вот только сражаться под ними было уже некому. В декабре 1942 года 10-я стрелковая дивизия НКВД была расформирована.
В сентябрьские дни 1942 года именно 13-я дивизия генерал-майора А.И. Родимцева спасла положение в Сталинграде: гвардейцы дивизии не только помогли защитникам города удержать его в своих руках, но и навязать свою боевую инициативу зарвавшемуся врагу. 13-16 сентября 1942 года дивизия А.И. Родимцева была переброшена с левого берега Волги в Сталинград. Сама её переправа была непревзойденным подвигом. Дивизия немедленно включилась в боевые действия. Уже за первый день боёв она потеряла 30% своего личного состава. В течении первой недели боёв её потери достигли 80% к концу Сталинградской битвы, в рядах дивизии осталось всего 320 человек. В.И. Чуйков, командующий 62-й армией, отмечал, что «…если бы не было дивизии Родимцева, то город целиком оказался в руках противника приблизительно в середине сентября»
В истории Сталинградской битвы очень много места (и, видимо, заслуженно!) отводится описанию боевых действий 62-й и 64-й армий. Однако успех обороны Сталинграда нельзя сводить только к героическим усилиям этих армий. Как показывают вновь открытые документы, успех битвы за Сталинград был достигнут в значительной степени в ходе сражений на внешних подступах к городу, в частности к северу от Сталинграда. Новейшие исследования отечественного историка А.В. Исаева убедительно показывают, что именно севернее Сталинграда в сентябре-октябре 1942 года развернулось изнурительное позиционное сражение. В нем было задействовано в несколько раз больше войск, чем на улицах города, сотни самолетов и танков. Особый интерес вызывает раскрытие решающей роли советских бронетанковых соединений в условиях нестабильной обороны. Именно тогда советские танковые корпуса показали себя как наиболее совершенные средства борьбы, не раз спасавшие Сталинградский фронт от разгрома и, в конце концов, вырвавшие у врага победу в великой битве на Волге. В этом плане заслуживает чёткое и более глубокое освещение боевых действий воинских частей и формирований Донского и Юго-Западного фронтов. Должно, наконец, получить полное освещение роли 65 Армии под командованием генерала П.И. Батова в боевых действиях в районе Сталинграда.
В свете исследований А.В. Исаева участие бронетанковых соединений в Сталинградской битве можно рассматривать как минирепетицию их крупномасштабного использования в последовавшей за Сталинградской Курской битве.
Постигая сложную науку воевать, овладевая опытом ведения современных боевых действий и извлекая уроки из временных неудач первых военных лет, советское командование постепенно наращивало сопротивление наступавшему врагу. В кровопролитных сражениях на волжских берегах ценой больших жертв и лишений защитники Сталинграда создавали необходимые предпосылки для коренного перелома хода войны в пользу Красной Армии.

 

 

Видимо настало время отойти от тенденциозного подхода к анализу разработки и осуществления контрнаступательной операции «Уран», содержащегося в мемуарах Г.К. Жукова «Воспоминания и размышления». В свете обнародованных документов и новейших исторических исследований необходимо отказаться от преувеличения роли Г.К. Жукова в Сталинградской битве. Она была отнюдь не триумфальной и вовсе не решающей, а отличалась необоснованными досадными просчетами, непоследовательностью и незавершённостью в достижении поставленных целей. Вместе с тем сделанный Г.К. Жуковым анализ неудач боевых действий частей Красной Армии в период обороны города, временных успехов, серьёзных упущений и непоправимых ошибок командования Вермахта, соединённый с всеобъемлющими оценками положительного опыта боевых действий различного рода советских войск явились весомым вкладом в разработку планов контрнаступательных операций частей Красной Армии в районе Сталинграда. «Во время Сталинградских событий, — отмечает выдающийся отечественный историк, генерал армии М.А. Гареев, — именно Г.К. Жуков вместе с А.М. Василевским вовремя уловили момент, когда надо было отказываться от растраты сил на продолжение многочисленных контрударов, копить силы и подготовить более основательную наступательную операцию, завершившуюся окружением и уничтожением 300-тысячной группировки противника».
Однако исторические исследования движутся вперёд. И в свете новых документов оказывается несостоятельным миф о «тайне трёх» в разработке операции «Уран», содержащийся в книге Г.К. Жукова «Воспоминания и размышления». Дело в том, что во второй половине 90-х годов были рассекречены журналы посещений И.В. Сталина, в которых скрупулезно фиксировались все его встречи и беседы с должностными лицами. Как утверждал Г.К. Жуков в своих мемуарах, 12 и 13 сентября 1942 года состоялись встречи И.В. Сталина с ним и с А.М.Василевским. Именно тогда было положено начало разработки плана стратегической контрнаступательной операции в районе Сталинграда. Однако в это время в сталинских журналах встречи с Жуковым и Василевским не значатся. Их просто в эти дни не было в Москве. На это обстоятельство обращает внимание видный британский военный историк Джеффри Робертс, который считает, что Сталин не мог встречаться с Жуковым между 31 августа и 26 сентября 1942 года, а Василевский виделся со Сталиным, но только не между 9 и 21 сентября 1942 года, поскольку они были заняты на других местах и отсутствовали в Москве большую часть сентября
Как свидетельствуют исторические документы и факты Ставка ВГК, ГКО и лично Сталин приступили к планированию контрнаступательных операций на юго-восточном фланге советско-германского фронта, в районе Сталинграда уже в начале лета 1942 года, сразу же после поражений советских войск в Крыму и под Харьковым. Выбор времени разработки плана был отнюдь неслучайным, а опирался на фундаментальный анализ сложившейся геополитической обстановки, строился с учетом боевых действий на советско-германском фронте и базировался на детальном изучении обширной информации, полученной по каналам советских разведывательных органов. Советское руководство вовремя раскрыло план нацистской верхушки, нацеленного на захват нефтеносных районов Северной Африки, Ближнего Востока и Передней Азии («план Ориент»). Его осуществление было увязано с завоеванием Кавказа и перекрытием русла Волги в районе Сталинграда («план Блау»). В центре военной кампании стояло овладение богатейшими месторождениями углеводородного сырья (уже к началу 1942 года Германия стала испытывать огромные трудности с обеспечением нефтепродуктами), а в случае её победоносного завершения открывалась реальная возможность втягивания в войну Турции и Японии на стороне Германии. Реализацию своих авантюристических планов германское руководство связывало с опережением ввода в боевые действия свежих сил и новых резервов Красной Армии.
Советское руководство вовремя раскрыло планы германского командования и приняло неотложные меры к их срыву. В начале лета 1942 года Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин поручает Генеральному штабу сделать наметки основных положений масштабного наступления в районе Сталинграда. По заданию Сталина идея Сталинградской наступательной операции была разработана старшим офицером Оперативного управления Генштаба полковником, (а в последствии генерал-лейтенантом Потаповым). Большой вклад в разработку этого плана внёс генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин, занимавший в 1940-1942 годах ряд ответственных постов в Генштабе. Намеченный план был рассмотрен начальником Генерального штаба генерал-полковником А.М. Василевским. Подготовленный документ был подписан А.М. Василевским и Потаповым 30 июля 1942 года. Составленный план был направлен И.В. Сталину. Ознакомившись с представленным документом, Верховный поручил А.М. Василевскому довести до сведения Г.К. Жукова первоначально разработанный план.
В дальнейшем в соответствии с указаниями И.В. Сталина в сентябре — октябре 1942 года Г.К. Жуков и А.М. Василевский были направлены в район Сталинграда для изучения конкретной обстановки и увязывания плановых установок на главных направлениях намечаемых ударов. Выводы двух полководцев были однозначны: для разгрома сталинградской группировки противника по частям Вермахта необходимо нанести сокрушительные удары, которые могут быть обеспечены только мощными резервами и более основательной подготовкой советских войск 27-29 сентября 1942 года. Ставка ВГК рассмотрела предложения А.М. Василевского и Г.К. Жукова и утвердила в основном план будущего контрнаступления. В течении октября и начале ноября 1942 года Генштаб, руководимый А.М. Василевским, осуществлял доводку намеченного плана совместно с командующими родов войск Вооруженных сил и фронтов, их штабами и военными советами, с представителями Ставки. В это же время, находясь в действующей армии, Г.К. Жуков и А.М. Василевский дорабатывали составленный план с учетом мнений командующих фронтами сталинградского направления К.К. Рокоссовским, Н.Ф. Ватутиным и А.И. Ерёменко.
В итоге напряжённой, полной творческих поисков работы сложился всесторонне обоснованный план контрнаступления советских войск под Сталинградом. 13 ноября 1942 года он был утверждён Ставкой ВГК и лично Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным. План получил кодовое наименование «Уран». В архиве советского Генерального штаба сохранилась большая карта, озаглавленная «План контрнаступления в районе Сталинграда». В «легенде» карты перечислены все соединения, участвующие в операции, приведены их силы и расчеты средств усиления, определены ближайшие задачи фронтов и армий. Вверху на карте, слева от названия операции синим карандашом написано «Утверждаю» и поставлена подпись «Сталин».
И.В. Сталин руководил всей работой над планом контрнаступления, детально и компетентно рассматривал все узловые вопросы его составляющие. Подготовка к контрнаступлению носила многоплановый характер и прошла определённые этапы. Она охватывала создание необходимых материально-технических ресурсов, наращивание производства новой военной техники и вооружений, укомплектование стратегических резервов, перегруппировку и передислокацию воинских соединений и формирований, широкий спектр военно-разведывательных действий и дезинформационных мероприятий, адресованных противнику. Принимались необходимые меры по ускоренной доставке резервов войскам, участвующим в контрнаступлении. Для этого осуществлялось строительство новых и расширение действовавших железнодорожных линий и участков (в начале августа 1942 года вступила в строй линия Кизляр-Астрахань, протяжённостью более 348 километров, началась эксплуатация южного участка железной дороги Свияжск-Ульяновск, железнодорожной линии Саратов-Иловля вдоль правого берега Волги). Всё это позволило резко увеличить объём воинских перевозок с севера на юг и ускорить подготовку к проведению наступательных операций.
Большим новшеством в плане контрнаступательной операции явилось массированное использование артиллерии. И.В. Сталин лично разработал теоретические вопросы и практику артиллерийского наступления. С этого момента это стало основной формой применения артиллерии во всех наступательных стратегических операциях. 19 ноября 1942 года мощной артиллерийской подготовкой началось контрнаступление советских войск в районе Сталинграда. С тех пор 19 ноября стал отмечаться как День артиллерии.
Одно из ведущих и определяющих мест в системе плановой подготовки отводилось определению места и времени перехода к контрнаступательной операции. Как справедливо указывает видный отечественный историк, участник Великой Отечественной войны, генерал армии М.А. Гареев: «Следует прежде всего отметить выбор Ставкой ВГК и Генштабом момента для перехода в контрнаступление, когда наступление противника уже выдохлось, группировки его войск были растянуты, фланги ослаблены, а переход к обороне не осуществлён. Весьма удачно, с учётом наиболее уязвимых мест (оборонявшихся румынскими войсками) были определены направления главных ударов с целью окружения и уничтожения наиболее сильных группировок под Сталинградом. Сталинградская битва закончилась окружением и уничтожением 300-тысячной группировки гитлеровцев и потрясли всю Германию».
План контрнаступления был органически увязан с совокупностью внутренних и международных факторов своего времени. Подготовка и осуществление плана контрнаступления строились с учётом развития обстановки как на советско-германском фронте, так и на других театрах военных действий Второй Мировой войны. Принимались во внимание основные тенденции развития международной обстановки и столкновение геополитических интересов воюющих стран. При этом особенно учитывалось углубление межсоюзнических отношений в рамках складывавшейся антигитлеровской коалиции.
Весь план предстоящего решающего наступления был нацелен только на победу. В этом отношении он строился с учетом субъективных и объективных факторов. В активе у советского военно-политического руководства были неуклонно наращиваемый военно-экономический потенциал страны, неоспоримое превосходство в людских ресурсах, постоянно совершенствующаяся боевая выручка личного состава Красной Армии, небывало высокий подъем патриотических настроений советского народа, вызванный справедливым, освободительным характером Великой Отечественной войны. На полях сражений это находило своё выражение в неоспоримых преимуществах Красной Армии в живой силе, боевой технике и вооружений.
Рассматривая процесс разработки и принятия плана контрнаступления советских войск под Сталинградом военный историк, генерал армии М.А. Гареев приходит к выводу: «Исторически, в конечном счете, идея, замысел принадлежит тому, кто её принял и взял на себя ответственность за её осуществление, а именно Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину».
В отечественной исторической литературе довольно обстоятельно освещается ход контрнаступления советских войск под Сталинградом (операция «Уран»). Однако в большинстве публикаций боевые действия частей и формирований Красной Армии в период контрнаступления описываются одномерно, от успеха к успеху, без указания на трудности и противоречия и определённые «издержки» в выполнении поставленных задач. Об ошибках и просчетах в выполнении говорится скупо или вообще умалчивается. Более того в последнее время авторы «новых исследований» тенденциозно пытаются искусственно завысить потери наступавших войск, которые являлись якобы неизбежным следствием некомпетентных действий и ошибок командного состава частей Красной Армии.
Примером может служить описание рейда 24-го танкового корпуса генерал-лейтенанта В.М. Баданова, проведённого в 20-х числах декабря 1942 года в районе Тацинской. Прорвавшись в тыл врага, корпус перерезал железнодорожную ветку Сталинград-Лихая, уничтожил 56 транспортных самолётов противника; в руки советских частей попало большое количество самолётов и другой немецкой военной техники. Однако корпус был блокирован немецкими частями. Баданов удерживал взятые позиции четыре дня. При активной помощи командования Юго-Западного фронта корпус Баданова с большим трудом удалось вырваться из окружения, потеряв в этих боях почти половину численности своих танков. Тем не менее, этот рейд помешал немцам снабжать окружённую в Сталинграде 6-ую Армию и вынудил фон Манштейна перевести 48-ой танковый корпус в оборону, а не освобождать его с помощью сталинградскую группировку. В действительности именно решительность, находчивость и умелое использование манёвра, проявленные командиром корпуса В.М. Бадановым, вызвали растерянность у командования частей Вермахта и сорвали их продвижение к Сталинграду. Смелый и дерзкий рейд танкового корпуса генерала Баданова получил высокую оценку Ставки ВГК: 24-й танковый корпус был преобразован во 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус и награждён орденом Ленина.
Были ли трудности в проведении контрнаступления советских войск под Сталинградом? Безусловно, были. К числу важнейших из них следует отнести, во-первых, неточные данные о численности группировки противника в районе Сталинграда (она оказалась в 330 000 человек, а не вдвое меньше по данным разведки накануне наступления) и, во-вторых, были явно недооценены возможности стойкого и упорного сопротивления окружённых немецких войск. В этой связи необходимо более глубокое освещение действий командования войсками Донского (командующий генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский) и Юго-Западного (командующий генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин) фронтов, а также их отдельных соединений, в частности 65-й (командующий генерал-лейтенант П.И. Батов) и 21-й (командующий генерал-майор А.И. Данилов) армий в Сталинградской контрнаступательной операции. Ведь именно действия командований этих фронтов позволили умело переиграть противника на заранее им подготовленных рубежах, добиться эффективного взаимодействия родов войск и успешно осуществить окружение немецко-фашистских войск. Боевые действия частей и соединений Донского и Юго-Западного фронтов помогли своевременно развернуть наступление войск Сталинградского фронта.
Вплоть до последнего времени в некоторой имеющейся литературе, особенно популярной, весьма упрощенно представлена операция «Кольцо». Прежде всего, недостаточно чётко выявлены причины перехода к этой операции. Дело в том, что в ходе ноябрьских и декабрьских сражений 1942 года советскому командованию не удалось превратить в единый и непрерывный (без пауз) процесс окружения, расчленения и уничтожения по частям войск 6-ой и части сил 4-ой танковой немецких армий. В сущности, осуществление операции «Уран» не привело к окружению группировки немецких войск в районе Сталинграда. Причины такого положения заключались в следующем. Во-первых, войскам Донского фронта не удалось на первом этапе контрнаступления отсечь, окружить и уничтожить так называемую «задонскую группировку» противника и образовать тем самым брешь на северо-западном фасе окружения. Во-вторых, ошибочная оценка разведкой фронтов сил окружённой группировки, преуменьшение их в три раза не позволило фронтовому командованию объективно оценить возможности окружённых, а в результате это приводило каждый раз к постановке советским войскам, по существу, непосильных задач. В-третьих, окружённый противник, широко используя оборонительные сооружения бывших сталинградских обводов, стремился во чтобы то ни стало выполнить приказ Гитлера об удержании района Сталинграда, «крепости Сталинград». При этом расчёт строился на помощи извне и поддержке боеспособности войск в результате мер дисциплинарного и морально-психологического характера, принимавшимися командованием 6-ой Армии. Всё это создавало предпосылки для того, чтобы части и соединения противника дрались до последних возможностей и исключительно упорно.
В силу этих и некоторых других причин возникла необходимость проведения войсками Донского фронта в январе-феврале 1943 года тщательно подготовленной наступательной операции с целью окончательного разгрома окружённой группировки противника. Эта операция вошла в историю под кодовым наименованием «Кольцо». По времени она совпала с общим наступлением Советских Вооружённых Сил на втором этапе зимней кампании 1942/1943 годов ГКО, Ставка ВГК приняли решение об объединении всех войск, находившихся на внутреннем фронте окружения, в один Донской фронт. Командующим фронтом был назначен К.К. Рокоссовский. В целях удобства и надёжности управления переданными в состав Донского фронта 62-й, 64-ой и 57-ой армиями бывшего Сталинградского фронта был создан в районе Наримана временный пункт управления во главе с заместителем командующего войсками фронта.
События, связанные с проведением операции «Кольцо» условно подразделяются на три этапа. На первом этапе — 10-12 января 1943 года — ударная группировка Донского фронта нанесла поражение соединениям 14-го танкового и 8-го армейского корпусов противника на западном фасе окружения, со срезом так называемом «Мариновского выступа». Однако отсечь противника в выступе не удалось. Командование вермахта, почувствовав угрозу отсечения, спешно отвело свои соединения и части на второй рубеж обороны. На втором этапе операции — с 13 по 17 января 1943 года — действия войск Донского фронта приобрели большой размах и оказались более успешными. Под ударом с запада противник был отброшен на третий рубеж обороны. Третий этап операции «Кольцо» — с 18 января по 2 февраля 1943 года был самым продолжительным и завершился окончательной ликвидацией окружённых немецко-фашистских войск в Сталинграде.
С окончанием операции «Кольцо» представитель Ставки ВГК генерал-полковник артиллерии Н.Н. Воронов и командующий войсками Донского фронта К.К. Рокоссовский доложили Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину о том, что в 16.00 2 февраля 1943 года советские войска завершили разгром и уничтожение окружённой сталинградской группировки противника. В тот же день последовал один из приказов Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина с поздравлением командования Донского фронта с успешной ликвидацией окружённых войск под Сталинградом. Всем воинам фронта — бойцам, командирам и политработникам — была объявлена благодарность. Такого рода приказы в последующем стали традицией в Советских Вооружённых Силах. Операцией «Кольцо» завершилась Сталинградская битва, продолжавшаяся 200 дней и ночей.

 

 

Исходным руководящим положением в характеристике советских полководцев и военачальников в период Сталинградской битвы, на мой взгляд, должны быть следующие мысли, высказанные Маршалом Советского Союза Б.М. Шапошниковым весной 1942 года: «Эта война, какой еще не знало человечество, позже, когда нас на свете не будет, привлечет обостренное внимание историков. Потому нельзя оставлять после себя одни белые пятна, преступно говорить только об успехах, скрывая жесточайшую правду. И пусть потомки увидят не только мужество солдат наших, но и трагические просчеты генералов… Пройдут годы, и какой-нибудь листок из блокнота, написанный комбатом в траншее за минуту до его гибели, станет важным историческим документом… Сберечь бы всё это!».
До сих пор в исторических публикациях о полководцах и военачальниках Сталинградской битвы доминируют субъективистские и политизированные, конъюнктурные подходы. Часто их деятельность беспристрастно и довольно сухо официально рассматривается как последовательное восхождение вверх по ступеням служебной лестницы от успеха к успеху, от победы к победе. Но главное, в этих публикациях не отмечены те характерные черты руководства войсками, которые были присущи этим советским командирам в дни Сталинградской битвы. Между тем, в последние годы были заново изданы воспоминания советских полководцев и военачальников, в которых помещены авторские тексты, ранее изъятые цензурой. Такие материалы позволяют более полно раскрыть оценки их авторов непростых, подчас весьма противоречивых и трагических событий, в которых полководцы и военачальники принимали непосредственное участие, и сами выступали творцами военной истории. Вышли в свет и новые исследования о военной деятельности командиров Великой Победы.
Особенно много измышлений разного толка содержатся в освещении личности И.В. Сталина. Так называемые «независимые» и «демократические» исследования о роли Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина выполнены в духе набивших оскомину постулатов хрущевской критики «культа личности». При этом выбрасывается за борт и та непреложная историческая истина, что именно этот человек был Верховным Главнокомандующим Вооружёнными Силами Советского Союза, которые наголову разгромили фашистских агрессоров. Маршал Советского Союза А.М. Василевский, который всю войну проработал вместе с И.В. Сталиным, был, что называется бок о бок, рядом с И.В. Сталиным, в полной мере мог оценить место и роль этого неординарного руководителя и человека в годы Великой Отечественной Войны. «Главное для Сталина была сила и мощь страны,— отмечает А.М. Василевский. — Полагаю, что Сталина, несомненно, можно отнести к разряду выдающихся полководцев. Другое дело, что он таким стал не сразу. Именно Сталин осуществлял общее политическое и стратегическое руководство войной, его заслуги в достигнутой победе трудно переоценить. В то же время он был противоречивой личностью».
Авторы, негативно относящиеся к советскому периоду истории Отечества, преднамеренно искажают или вообще замалчивают роль Сталина в великой битве на Волге. Однако появившиеся в последние годы исследования В. Суходеева, Ю. Емельянова, А. Мартиросяна, Ю. Жукова, К. Романенко и С. Кремлева позволяют восстановить правду о личности партийного, государственного и военного руководителя. А ведь именно в период Сталинградской битвы впервые во всей полноте проявились выдающие качества И.В. Сталина как полководца, военного руководителя. Как свидетельствуют документы, И.В. Сталин лично руководил организацией обороны города на Волге, подготовкой и осуществлением Сталинградской контрнаступательной операцией. Принимая во внимание масштабность развернувшегося у стен Сталинграда сражения, невольно возникает вопрос об уровне компетенции и эффективности сталинского руководства. Среди многочисленных критериев оценок необходимо выделить один из важнейших показателей деятельности командующего войсками — это размер среднесуточных безвозвратных потерь в живой силе. Именно этот показатель характеризует отношение военачальника к человеческим жизням вверенных ему войск во время боевых действий. В этом отношении сам И.В. Сталин показал великолепный пример. В Сталинградском сражении, лично им спланированном и организованном, потери в живой силе были в 2-2,5 раза ниже, чем в любой иной из наиболее известных битв Великой Отечественной войны.

 

 

МАРШАЛ ЖУКОВ В СТАЛИНГРАДСКОЙ БИТВЕ

Общеизвестен большой и неординарный вклад Жукова Г.К. в достижении Сталинградской победы. Однако путь к ней был отнюдь нелегким и прямолинейным. В процессе обогащения опытом разнородных боевых действий Г.К. Жукову пришлось настойчиво преодолевать сформировавшиеся стереотипы, общепринятые шаблоны и устоявшиеся схемы проведения операций, переваривать горький опыт тягостных поражений и неудач. Генерал армии Г.К. Жуков прибыл под Сталинград 29 августа и руководил операциями Сталинградского (с 30 сентября — Донского) фронта вплоть до 3 октября 1942 года. Пребывание Г.К. Жукова под Сталинградом часто прерывалось вызовами в Москву для выполнения других заданий Ставки ВГК. Примерно в это время (с 18 августа) в Сталинграде находился начальник Генерального штаба генерал-полковник А.М. Василевский, который осуществлял руководство операциями Юго-Восточного (с 30 сентября Сталинградского), а несколько позднее и Юго-Западного фронтов. В отличие от Жукова Василевскому предстояло большую часть времени провести в войсках фронтов Сталинградского направления. Именно в этот период начинается боевое содружество Г.К. Жукова и А.М. Василевского. Соединение двух военных талантов, усиленное потенциалом Генштаба, с привлечением не менее одарённых полководцев К.К. Рокоссовского и Н.Ф. Ватутина открывало поистине невиданные возможности для постепенного совершенствования и наращивания уровня руководства войсками в период Сталинградской битвы. Характерно, что в дни сражений на берегах Волги Г.К. Жуков не принимал ни одного сколько-нибудь важного решения без консультаций с А.М. Василевским. В свою очередь А.М. Василевский все свои решения, связанные с руководством военными операциями под Сталинградом, согласовывал с Г.К. Жуковым и учитывал его мнение. Более того, можно утверждать, что все военные документы по действиям фронтов Сталинградского направления являлись результатом совместной военно-теоретической и практической боевой деятельности двух выдающихся полководцев.
Направляя Г.К. Жукова в район Сталинграда, И.В. Сталин ставил перед ним задачу ликвидировать угрозу захвата противником города на Волге, остановить его наступление и нанести по нему серию контрударов, нацеленных на разгром частей Вермахта и союзных с ним соединений. Сталин видел в Жукове не только талантливого военачальника, «спасителя» Москвы, но и решительного, несгибаемой воли человека, способного выполнять все приказы Верховного Главнокомандующего, любой ценой преодолевать любые препятствия, не считаясь ни с какими потерями в живой силе и технике.
Ключом к решению поставленных задач являлось перекрытие проложенного Паулюсом коридора Дон-Волга, по которому происходило движение сил Вермахта. В течение сентября-октября 1942 года под руководством Г.К. Жукова командования Сталинградского, Юго-западного, а затем и Донского фронтов провели, по меньшей мере, пять армейских и фронтовых операций, которые обернулись большими потерями советских войск и практически оказались безрезультатными в достижении поставленных целей. Главные причины этих неудач советских войск крылись в недостаточной подготовке и плохой организации наступлений и низком состоянии подготовки личного состава на всех уровнях. Часто эти операции проводились под большим нажимом Жукова, многие установки и действия которого расходились с мнениями и оценками командований фронтов. К сожалению, исследователи до сих пор не располагают армейскими документами, связанными с подготовкой, проведением и результатами осуществленных контрударов. Некоторые сведения о них, носящих зачастую отрывочный характер, содержатся в воспоминаниях военачальников, прямо или косвенно участвовавших в проведении этих операций под руководством Жукова.
Проанализировав сложившееся положение, Жуков сообщал И.В. Сталину 10 сентября 1942 года: «Теми силами, которыми располагает Сталинградский фронт, прорвать коридор и соединиться с войсками Юго-Восточного фронта в городе нам не удастся. Фронт обороны немцев значительно укрепился за счет вновь подошедших частей из-под Сталинграда. Дальнейшие атаки теми же силами в той же группировке будут бесцельны, и войска понесут новые потери. Нужны дополнительные войска и время на перегруппировку для более концентрированного удара Сталинградского фронта. Удары армии не в состоянии опрокинуть противника».
Однако возлагать всю ответственность за эти неудачи и просчёты на одного полководца Г.К. Жукова, как это делается в некоторых последних публикациях, является совершенно неправомерным и необоснованным, поскольку делается это без должного учёта всей военно-политической обстановки на советско-германском фронте осенью 1942 года.
На самом деле Г.К. Жуков и А.М. Василевский, по мере изучения обороны и действий противника, состояния своих войск и очень трудной открытой местности, однозначно склонялись к обоснованному выводу о том, что дальнейшее продолжение недостаточно подготовленных ударов со стороны наших войск приведет к растрате сил и средств, что для разгрома Сталинградской группировки Вермахта необходимо нанести сокрушительные удары, которые могут быть обеспечены только более мощными резервами и более основательной подготовкой советских войск. Предложения полководцев были учтены при дальнейшей работе над планом контрнаступления под Сталинградом.
В конце октября и первой половине ноября 1942 года Г.К. Жуков и А.М. Василевский провели в войсках фронтов Сталинградского направления. Они помогали командованиям фронтов полностью освоить детали предстоящего контрнаступления, чётко определить их роль в нём и способы выполнения поставленных задач. К 13 ноября 1942 года Жуков и Василевский завершили отработку плана контрнаступления и лично доложили Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину о наиболее важных проблемах предстоящей операции. Их суть была обстоятельно раскрыта А.М. Василевским («Дело всей жизни», стр. 449-450).
Г.К. Жуков информировал И.В. Сталина о состоянии войск фронтов Сталинградского направления и их готовности к наступлению, предложив начать операцию не позднее 18 или 19 ноября. Рассмотрев эту информацию, Верховный предоставил право Г.К. Жукову назначить конкретные даты наступления каждого из фронтов по своему усмотрению. Воспользовавшись этим правом, Г.К. Жуков назначил начало наступления для войск Юго-Западного фронта и 65-й армии Донского фронта 19 ноября, а для Сталинградского фронта 20 ноября 1942 года. И.В. Сталин утвердил это решение Г.К. Жукова. И 17 ноября 1942 года Г.К. Жуков был вызван в ставку ВГК для проведения операции «Марс» силами Калининского и Западного фронтов…
Стиль Г.К. Жукова по руководству войсками отличался не только высоким уровнем компетенции, но и жесткостью и категоричностью. Своими приказами и действиями Жуков часто подавлял инициативу командующих фронтами. На эти отрицательные качества Жукова, в частности, неоднократно указывал К.К. Рокоссовский, весьма неодобрительно относясь к ним. Более того, К.К. Рокоссовский резко осуждал Г.К. Жукова за его грубость и бестактность по отношению к командному составу, подчиненному ему. Естественно, эти качества ни сколько не поднимали авторитет Г.К. Жукова как представителя Ставки ВГК в действующей армии. Очень часто в его волевых решениях преобладало стремление достичь поставленных целей любой ценой. Всё это, безусловно, не могло не приводить к досадным сбоям в управлении войсками. Однако во фронтовой обстановке все эти «шероховатости» сглаживались, оставались позади, брали верх интересы дела: командирам, выполняя приказы Жукова, всегда удавалось находить наилучшие варианты решения боевых задач.
Итак, несмотря на глубоко обоснованные заслуги Г.К. Жукова и его большой личный вклад в достижение победы под Сталинградом, к сожалению, из-за недоступности ряда армейских источников, всё ещё не в полном объёме выявлена его роль в Сталинградском сражении. Она не может быть сведена только к неоспоримым достижениям, но и должна включать промахи и ошибки, допущенные Г.К. Жуковым. Особенно принимая во внимание серию окончившихся неудачей контрударов частей Красной Армии в сентябре-октябре 1942 года, подготовленных и проведенных под руководством этого полководца.
Однако до сих пор в современной литературе в подавляющем большинстве настойчиво отстаивается положение о решающей роли Г.К. Жукова в достижении Сталинградской победы. Этот политизированный подход был запущен в исторические публикации со второй половины 60-х годов прошлого века. Даже в обстоятельной монографии о И.В. Сталине, выпущенной в свет в 2009 году, её автор С. Рыбас описывает роль Жукова в Сталинградской битве по лекалам, скроенным в 60-70 годы, заведомо преувеличивает его деятельность в период Сталинградской битвы. Автор раскрывает её сквозь призму противостояния И.В. Сталина и Г.К. Жукова, которому удаётся по меньшей мере нейтрализовать ряд якобы недостаточно продуманные, а иногда прямо ошибочные сталинские указания по руководству сражением на берегах Волги. К тому же главы, повествующие о Сталинградской битве, содержат, по-видимому, досадные опечатки в хронологии деятельности Жукова в Сталинграде: описываемые действия Жукова имели место в первой половине сентября 1942 года, а не в августе, как это значится в книге. К сожалению, эти же хронологические ошибки содержатся и в изданной в 2007 году книге С. Рыбаса и Е. Рыбас.
В противоположность этому весьма компетентный и эрудированный отечественный военный историк В.О. Дайнес в своём фундаментальном исследовании о Г.К. Жукове в спокойных тонах освещает его реальную роль в период Сталинградской битвы. Рассматривая отношения между Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным и его заместителем Г.К. Жуковым в строгих рамках отношений, определяемых нормами воинских уставов. При этом В.О. Дайнес не уклоняется от остроты, рассматриваемых проблем, и показывает корректные, товарищеские способы их урегулирования, которых придерживались И.В. Сталин и Г.К. Жуков.
В свете имеющихся сегодня документов, материалов и исследований нельзя категорически утверждать о том, что Г.К. Жуков сыграл решающую роль, а тем более и главную роль в достижении Сталинградской победы. Во-первых, потому что вопреки утвердившемуся мифу Г.К. Жуков не был ни инициатором, ни единоличным творцом плана контрнаступления советских войск под Сталинградом (операция «Уран»). Безусловно, талантливый советский военачальник, каким был Г.К. Жуков, внёс весомый и неординарный вклад в обоснование стратегической контрнаступательной операции в районе Сталинграда. Его военный талант помог найти оригинальный подход к выбору сил, места и времени для нанесения решающих ударов по противнику, которые привели к его окружению. Во-вторых, нестандартные и весьма эффективные подходы к постановке и решению задач контрнаступательных операций были найдены им в тесном сотрудничестве с другим, не менее талантливым военачальником, каким был А.М. Василевский. Более того, в сложившейся конкретной обстановке именно А.М. Василевскому выпала историческая роль не только претворять в жизнь план операции «Уран» (в составлении которого он внес не менее весомый вклад как начальник Генштаба), но и корректировать ход его осуществления, на практике выполняя многие установки Г.К. Жукова. В-третьих, если принять во внимание весь комплекс задач, связанных с ходом развития контрнаступления (операция «Уран», разгром наступления частей Вермахта — операция «Зимняя гроза»; завершение стратегической наступательной операции «Кольцо»), то следует выделить и полководческий труд таких военачальников как А.М. Василевский, К.К. Рокоссовский, Н.Ф. Ватутин, Н.Н. Воронов и А.И. Ерёменко. Все они, вместе с Г.К. Жуковым были удостоены высокой воинской награды ордена Суворова 1-й степени за вклад в разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом.
Можно с полным основанием сказать, что именно после Сталинградской битвы Г.К. Жуков, А.М. Василевский и К.К. Рокоссовский заявили о себе как о талантливых полководцах, которым оказалось под силу выдвижение и решение важнейших оперативно-стратегических задач современной войны. Именно они возглавили когорту славных полководцев, военное искусство которых обеспечило победоносное завершение Великой Отечественной войны.
Г.К. Жуков и А.М. Василевский — эти два человека с наибольшей полнотой олицетворяют ту новую плеяду советских военачальников, которые не дрогнули и выстояли в роковом 41-м, сумели преодолеть кризис летом 42-го, раскрыв свои подлинные полководческие дарования на переломном этапе Великой Отечественной войны.

 

 

МАРШАЛ ВАСИЛЕВСКИЙ В СТАЛИНГРАДСКОЙ БИТВЕ

Из всей сталинской когорты советских полководцев отношения А.М. Василевского и И.В. Сталина занимали особое и неповторимое место. Находясь на службе в Генеральном штабе Красной Армии с октября 1937 года, ему приходилось сначала неоднократно общаться со Сталиным, а затем в лихолетье Великой Отечественной войны длительное время работать непосредственно под руководством Верховного Главнокомандующего.
И.В. Сталин высоко ценил деловые и личные качества А.М. Василевского, как талантливого полководца и одаренного военного руководителя. Многие качества этого человека импонировали Сталину: энциклопедические знания в области военного искусства и науки, рассудительность, взвешенность и конструктивный подход в планировании военных операций, хладнокровие и выдержка в критические моменты развития военной обстановки, всесторонний и объективный анализ причин временных военных неудач, умение находить нестандартные оригинальные решения в сложных, порой противоречивых военных проблем, четкое определение целей и задач планируемых операций, мобилизации всех имеющихся сил и средств для достижения оптимальных результатов в решении поставленных задач с возможно минимальными издержками и потерями, высокая ответственность и строгий контроль за выполнение принятых решений, чуткое, внимательное и уважительное отношение к людям, высокая требовательность к самому себе и находившимся в его подчинение лицам. Сталин особое внимание обращал на высокий уровень культуры и интеллигентность этого военного руководителя.
Именно в силу обладания этими качествами Верховный Главнокомандующий направлял А.М. Василевского на самые ответственные направления и участки советско-германского фронта. Туда, где исход сражений в значительной мере определял дальнейшее развитие соотношения сил противоборствующих сторон. При этом А.М. Василевский стремился, как правило, уменьшить, или приостановить критическое развитие обстановки, снизить риск неоправданных потерь и попытаться достичь хотя бы минимальных успехов с целью выиграть время для принятия кардинальных решений. Как правило, это завершалось выработкой и осуществлением контронаступательных или наступательных операций на важнейших оперативно-стратегических направлениях или участках советско-германского фронта.
Именно поэтому А.М. Василевский оказывался в гуще острейших событий Великой Отечественной войны.
Уже в начале лета 1942 года, сразу же после поражений советских войск в Крыму и под Харьковом, по указанию И.В. Сталина Генеральный штаб Красной Армии приступил к планированию наступательных операций на юго-восточном фланге советско-германского фронта. Непосредственно разработку этого плана осуществляло Оперативное управление Генерального штаба, начальником которого являлся генерал-полковник А.М. Василевский. Идея Сталинградской контрнаступательной операции была разработана старшим офицером этого управления полковником Потаповым. После всестороннего изучения этот план был завизирован А.М. Василевским. Уже 30 июля 1942 года подготовленный документ затем был представлен И.В. Сталину.
В один из дней тревожного июльского месяца 1942 года И.В. Сталин вызвал А.М. Василевского. Вот как известный советский писатель А.А. Первенцев описывает обстановку этой встречи: «У Сталина было посеревшее лицо от бессонных ночей, глаза, покрасневшие от электрического света, значительно поседевшие волосы. Он знал, что стоявший перед ним генерал был готов на все. Долгие ночи они проводили вместе над картами, лежавшими на столах, над разбором донесений и усталость приходила к ним одновременно. Их тревоги и сомнения были сходны, их радости были общи и для того и для другого. Это были уже соратники и единомышленники, связанные кровью этой войны.
— Пришла опять беда, Александр Михайлович, — сказал Сталин, придется выезжать на фронт…».
20 июля 1942 года начальник Генерального штаба Красной Армии генерал-полковник А.М. Василевский прибыл в район Сталинграда. Вероятно, все последующие действия, предпринятые А.М. Василевским в это время, так или иначе, были связанны с новыми наметками Ставки ВГК и Генштаба в планирование предстоящих военных операций.
В конце июля 1942 года под руководством А.М. Василевского войска вновь созданного Сталинградского фронта сорвали планы командования Вермахта по молниеносному захвату Сталинграда с хода. Во второй половине августа 1942 года Василевский совместно с командованием Сталинградского фронта ценой неимоверных усилий советских частей останавливает продвижение ударных танковых сил Вермахта юго-восточнее Сталинграда, на подступах к Красноармейску. Однако на северо-западном направлении 6-й армии Ф. Паулюса удалось прорваться к Сталинграду и выйти к Волге в районе поселка Рынок. Наступление на Сталинград сопровождалось варварской воздушной бомбардировкой города. Возникла острая кризисная ситуация, оказавшаяся в значительной степени неожиданной как для фронтового командования состава, так и для Ставки ВГК в Москве.
После Великой Отечественной войны А.М. Василевский отмечал, что 23 августа 1942 года был для него одним из наиболее памятных дней минувшей войны. А.М. Василевский вспоминал: «...23 августа 1942 года в Сталинграде развернулось жесточайшее сражение с прорывшимися к Волге частями противника. Город превратился в огромное пожарище в результате бомбардировок немецкой авиации. Телефонно-телеграфная связь с Москвой прервалась. Сталин спрашивает по радио: «Товарищ Василевский, сообщите, где вы сейчас находитесь?» Отвечаю: «В Сталинграде, на командном пункте в штольне у реки Царица ». В ответ: «Врете, сбежали, наверное, вместе с Еременко на левый берег…» Я оторопел и говорю: «Со мной Маленков, Малышев, Чуянов…» Трудно было в этой обстановке сохранять душевное равновесие. Все мы ясно понимали, какую смертельную угрозу означает падение Сталинграда. На северную окраину города были направлены все возможные воинские части, артиллерия. Обратились к населению с воззванием. Это был день наивысшего напряжения».
В период с августа по 19 ноября 1942 года ставка ВГК осуществляла основные мероприятия, направленные на всемерное усиление ожесточенно сражавшихся войск с целью помочь им удержать Сталинград и создать в этом районе наиболее выгодные условия для предстоящего перехода Красной Армии в решительное наступление. Именно в это время А.М. Василевский, как говорили его современники, все излазил, изъездил в Заволжье, на Дону, выискивая пути окружения Паулюса, пути подхода резервов войск и материалов.
В конце августа и начале сентября 1942 года Ставка приняла ряд решительных мер для того, чтобы ударом с севера ликвидировать прорвавшихся к Волге частей Вермахта и восстановить нарушенный ими фронт между Доном и Волгой. К началу сентября туда были направлены значительные силы. Но ожидаемый результат не был получен. Однако контрудары, нанесенные по противнику, отвлекали на себя значительные силы врага. Тем самым эти контрудары ощутимо помогали 62-й и 64-й армиям, оборонявшим Сталинград.
В сентябре 1942 года Ставка ВГК пришла к выводу о возможности и целесообразности нанесения решающего улара по врагу в районе Сталинграда в ближайшее время. При этом было признано: предстоящую операцию в районе Сталинграда следует считать главным мероприятием вплоть до конца 1942 года на всем советско-германском фронте.
По приказу Верховного Главнокомандующего Г.К. Жуков немедленно направился на Сталинградский фронт, а А.М. Василевский — на Юго-Восточный фронт. Цель такого направления состояла в том, чтобы на месте изучить все вопросы, связанные с предстоящим контрнаступлением, и представить Ставке свои наиболее конкретные предложения по плану предстоящей решающей операции. В первой половине сентября 1942 года А.М. Василевский прибыл на Юго-Восточный фронт. Свою главную задачу он видел в том, чтобы уделить основное внимание изучению войск и района 57-й и правого крыла 51-й армий и противника, действовавшего против них.
После всестороннего изучения обороны и действий противника, состояния советских войск и очень трудной открытой местности Г.К. Жуков и А.М. Василевский однозначно пришли к обоснованному выводу о том, что для разгрома сталинградской группировки частям Вермахта необходимо нанести сокрушительные удары, которые могут быть обеспечены только мощными резервами и более основательной подготовкой советский войск.
Предложения двух полководцев были рассмотрены на заседании ставки ВГК. 27-29 сентября 1942 года после детального рассмотрения всего комплекса вопросов Ставка утвердила в основном план будущего контрнаступления против сталинградской группировки противника, определила окончательно основные направления ударов, необходимые для этого силы и средства, районы и примерные сроки сосредоточения.
Руководство подготовкой командования и войск на местах к предстоящему контрнаступлению Ставка ВГК возложила по Юго-Западному и Донскому фронтам — на Г.К. Жукова, а по Сталинградскому фронту — на А М. Василевского.
В течение октября 1942 года Генштаб Красной Армии, руководимый А.М. Василевским, вел дальнейшую детальную разработку намеченного плана контрнаступления совместно с командующими родов войск Вооруженных Сил и фронтов, их штабов и военных советов и представителями Ставки. Только во второй половине 1942 года начальник Генштаба генерал-полковник А.М. Василевский провел на сталинградском направлении 45 дней.
В итоге напряженной творческой работы сложился блестяще обоснованный вариант плана контрнаступления советских войск под Сталинградом. 13 ноября 1942 года он был утвержден Ставкой и лично Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным под кодовым названием «Уран». Конечная цель этого плана сводилась к окружению и уничтожению немецко-фашистских войск в районе Сталинграда. Это были Канны XX столетия, где в роли Ганнибала выступал советский полководец А.М. Василевский…
Получив приказ, командования фронтов выдвигали вверенные им войска на исходные позиции начинавшегося контрнаступления…
Буквально накануне контрнаступления, вечером 17 ноября, на командном пункте Сталинградского фронта, где в это время находился А.М. Василевский, раздался телефонный звонок. Звонил И.В. Сталин. Поздоровавшись, он сказал, что возникшее неотложное дело требует немедленного прибытия А.М. Василевского в Москву. Несмотря ни на какие доводы последнего о том, что накануне контрнаступления его присутствие в действующей армии на фронте абсолютно необходимо, Верховный был категоричен и непреклонен: завтра Василевский во что бы то ни стало должен быть у него в Москве.
В шесть часов вечера следующего дня Василевский был в кремлевском кабинете Сталина, где шло совещание Государственного Комитета Обороны. После краткого приветствия Верховный передал Василевскому конверт и сказал: «Вот почитайте, пока мы здесь кончим свою гражданскую войну…». (Сталин вместе с членами ГКО продолжил довольно бурное обсуждение вопросов, начатое еще до прихода Василевского). А.М. Василевский вынул из конверта лежащие там бумаги и стал их читать с величайшим изумлением и недоумением: в руках у него было письмо командира 4-го механизированного корпуса генерала-майора В.Т. Вольского, адресованное лично Сталину. В своем письме этот опытный военачальник откровенно высказал свои сомнения и опасения относительно успеха предстоящего наступления, мотивируя это недостаточностью имевшихся сил и средств для его осуществления.
Закончив совещание с членами ГКО, Сталин подошел к А.М. Василевскому и пристально глядя ему в глаза спросил: «Ну, что вы скажете об этом письме товарища Вольского?» Василевский ответил, что он поражен содержанием этого письма. «А что вы думаете насчет предстоящих действий, после того как прочли это письмо?» — спросил Верховный. Ответ начальника Генерального штаба был предельно четким: «Все, что здесь изложено, далеко от истины. Операция подготовлена, боевой настрой в войсках высокий. Надеюсь на успех». На вопрос Верховного о личности Вольского, А.М. Василевский дал высокую оценку генералу как командира корпуса. В состоявшемся затем по ВЧ телефонном разговоре с Вольским И.В. Сталин обратил внимание на ошибочность его оценки имевшихся возможностей и выразил уверенность в успешных действиях вверенного ему корпуса в предстоящем наступлении. Весь телефонный разговор с Вольским Верховный вел абсолютно спокойно, с полной выдержкой, мягко заключив его следующими словами: «Я верю в то, что вы выполните вашу задачу, товарищ Вольский. Желаю вам успеха. Повторяю, о вашем письме не знает никто, кроме меня и Василевского, которому я показал его. Желаю успеха. До свидания».
Эта встреча произвела на А.М. Василевского глубокое впечатление: именно такое обращение с боевым командиром накануне военной операции свидетельствовало об умелом психологическом подходе, большом политическом такте и уверенности в успехе предстоящего наступления Верховного Главнокомандующего.
Позднее за умелое командование А.М. Василевский вручил Вольскому высокую награду. Ну а войну В.Т. Вольский завершил в звании генерал-лейтенанта, командуя 5-й танковой армией в Прибалтике и Восточной Пруссии.
Тепло расставшись со Сталиным, Василевский вылетел на Юго-Западный фронт, на котором наносился главный удар.
19 ноября 1942 года Сталинградскую контрнаступательную операцию начали войска Юго-Западного и Донского фронтов, а 20 ноября в неё включились войска Сталинградского фронта. Во время контрнаступления наших войск А.М. Василевский координировал действия всех трех фронтов сталинградского направления — Юго-Западного, Донского и Сталинградского. Под его руководством войсками Красной Армии была окружена крупная группировка противника и была пресечена попытка деблокировать окруженную группировку. Непосредственным результатом успешно проведенной под Сталинградом наступательной операции явился разгром 6-ой полевой и 4-ой танковой немецких армий, 3-й и 4-й румынский и 8-й итальянской армий. Вермахт полностью лишился 32 дивизий и 3 бригад, а 16 его дивизиям был нанесено тяжелое поражение.
23 ноября 1942 года стал для Василевского вторым памятным днем Сталинградской битвы. В этот день, спустя 3 месяца после прорыва частей Вермахта к Волге, наступавшие войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов соединились у хутора Советского, замкнув кольцо окружения вокруг всей 330-тысячной группировки врага.
На выручку окруженным войскам германское командование бросило мощную армейскую группировку «Дон» под командованием фельдмаршала Э. Манштейна. 12 декабря на южных подступах к Сталинграду грянула «Зимняя гроза»: ударная группировка «Дон» — 4-я танковая армия генерал-полковника Г.Гота приступила к попытке деблокирования окруженной 6-й Армии Ф.Паулюса. Такой ход событий был для советских войск неожиданным и чреват угрозой поражения.
Следовало безотлагательно принимать меры, чтобы остановить наступление врага. Тщательно изучив создавшуюся обстановку, А.М. Василевский пришел к выводу, что Сталинградский фронт своими наличными средствами не мог сдержать наступление Манштейна. Тем более что командующий войсками этого фронта А.И. Еременко прямо заявил, что он не сможет противостоять натиску армии Манштейна и срочно запросил подкрепление. Уже 12 декабря 1942 года, связавшись со Ставкой ВГК А.М. Василевский предложил Сталину немедленно направить 2-ю гвардейскую армию (командующий генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский) в распоряжение Сталинградского фронта, нацелив ее на нанесение удара по группировке Э. Манштейна. По первоначальному плану Ставка ВГК предполагала использовать 2-ю гвардейскую армию на Донском фронте в интересах скорейшего завершения операции «Уран». Вот почему И.В. Сталин вначале высказался категорически против предложения А.М. Василевского. Тем более, что против этого предложения выступили такие военачальники как К.К. Рокоссовский и Н.Н. Воронов.
Однако в разговоре со Сталиным Василевский твердо, последовательно и аргументировано отстаивал свою точку зрения. Сталин обещал незамедлительно обсудить предложение Василевского в Ставке. Детально изучив вопрос, Верховный вынужден был поддержать предложение А.М. Василевского. Такое изменение мнения Сталина в отношении позиции Василевского нельзя не оценить по достоинству, тем более что в Ставке против точки зрения Василевского выступил Г.К. Жуков в поддержку просьбы А.И. Еременко. Официальная директива ставки ВГК о направлении 2-й гвардейской армии на юг, против группировки Манштейна последовала вечером 14 декабря 1942 года. К этому времени А.М. Василевский на свой страх и риск уже приказал использовать 2-ю гвардейскую армию против деблокирующей группировки противника.
В ходе Котельниковской (12-31 декабря 1942 г.) и Среднедонской (16-30 декабря 1942 г.) операций, осуществленных войсками Сталинградского и Юго-Западного фронтов, противнику были нанесены решающие поражения и сорвана попытка деблокировать 6-ю Армию Паулюса, окруженную в районе Сталинграда. Операция «Зимняя гроза» провалилась. Над войсками Вермахта, действовавшими на Северном Кавказе, замаячила угроза «второго Сталинграда». В этих боях особенно отличились 87-я гвардейская дивизия (командир полковник А.И. Казарцев) 2-й гвардейской армии, 7-й танковый корпус (командир генерал-лейтенант танковых войск П.А. Ротмистров), 6-й механизированный корпус (командир генерал-лейтенант С.И. Богданов) и 5-я танковая армия (командующий генерал-лейтенант П.А. Романенко).
Успех проведенный операций в значительной мере был достигнут благодаря полководческому таланту А.М. Василевского, умело и решительно осуществлявшего координацию действий Сталинградского и Юго-Западного фронтов.
…И был третий, памятный для А.М. Василевского, день Сталинградской битвы. «Ночь под 43-й мне поручили передать благодарность Верховного Главнокомандующего войскам, отличившимся в Сталинграде,— вспоминал позднее Александр Михайлович.— Сам я чувствовал себя частью этого войска. Ощущение победы заполоняло сердце. Стояла чистая лунная ночь. В затемненных домах Котельникова кое-где поблескивали искорки от самокруток и зажигалок. Слышалась тихая речь. Мне хотелось обнять и поздравить каждого встречного. С востока тянул обжигающий щеки морозный ветер. Я подумал: этот ветер будет теперь нам попутным».
Спустя два дня А.М. Василевский был отозван в Генштаб для решения других насущных задач, а ликвидацией «котла» в ходе операции «Кольцо» занялся Донской фронт во главе с К.К. Рокоссовским.
в Сталинградской битве стала настоящим триумфом полководца А.М. Василевского. Известный британский военный историк Робертс Джеффри считает, что подлинным архитектором Сталинградской победы является А.М Василевкий. Видный отечественный военный историк, участник Великой Отечественной войны, генерал армии М.А. Гареев пишет: «Огромное военно-политическое и стратегическое значение победы под Сталинградом для хода и исхода Второй Мировой войны общеизвестно. Большая роль в ее достижении принадлежит А.М. Василевскому. Весьма удачный и оригинальный замысел этой вошедшей в мировую историю классической операции и ее блестящее осуществление свидетельствовали о выдающихся полководческих способностях Василевского».
Решающая роль А.М. Василевского в победоносном завершении Сталинградской битвы получила достойно высокую оценку. В январе 1943 года ему было присвоено звание генерала армии, он был награжден орденом Суворова I-ой степени (выдан орденский знак №2). В феврале 1943 года А. М. Василевский стал Маршалом Советского Союза.
После Сталинграда, находился во главе Генерального штаба, маршал Василевский принимал участие в разработке и осуществлении стратегических операций Красной Армии. В то же время он скрупулезно выполнял возложенные на него обязанности представителя Ставки ВГК. За 34 военных месяца, находясь на посту начальника Генштаба, А.М. Василевский 22 месяца работал на фронтах, координировал их действия в важнейших стратегический операциях, и только 12 месяцев — в Москве. В феврале 1945 года в ходе Восточно-Прусской операции (13 января-20 апреля 1945 г.) А.М. Василевский после гибели И.Д. Черняховского вступил в командование 3-м Белорусским фронтом. Под командованием А.М. Василевского войска фронта завершили разгром Восточно-Прусской группировки противника и штурмом овладели городом-крепостью Кенигсберг. Ликвидация Восточно-Прусской группировки врага значительно ослабили силы Вермахта, ухудшила его общее оперативно-стратегическое положение на советско-германском фронте.
После парада Победы, участником которого был А.М. Василевский, он стал главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке. Руководимые им войска в ходе проведения Маньчжурской стратегически-наступательной операции (9 августа — 2 сентября 1945 года) разгромили японскую Квантунскую группировки армий. Усмирив восточного дракона, полководец А.М. Василевский поставил точку в кровавой хронике Второй Мировой воны…
Ратный труд Маршала Советского Союза А.М. Василевского во имя Родины был отмечен высокими наградами. Он дважды удостоен звания Героя Советского Союза, награжден восьмью орденами Ленина, двумя орденами «Победа», орденом Октябрьской революции, двумя орденами Красного Знамени, орденами Суворова I степени, Красной Звезды, Почетным оружием и другими орденами и медалями нашей страны и зарубежных государств. Имя А.М Василевского было присвоено Военной Академии ПВО Сухопутных войск. Память о славном советском полководце живет в названиях улиц Москвы, Калининграда, Николаева и других городах, судах дальнего плавания.
К сожалению, память об архитекторе Сталинградской победы А.М. Василевском до сих пор не получила достойного увековечения в городе-герое на Волге и в самой столице России. В музее-панораме «Сталинградская битва» А.М. Василевскому отведено довольно скромное место. Два года назад в нашем городе одна из улиц (увы, отнюдь не центральная!) Советского района была скоропалительно названа его имением. Назрел, давно назрел вопрос о сооружении памятника Маршалу Советского Союза А. М. Василевскому и увековечению памятных мест в районах области в период Сталинградской битвы.

 

 

МАРШАЛ РОКОССОВСКИЙ В СТАЛИНГРАДСКОЙ БИТВЕ

На юго-восточном фланге советско-германского фронта после жаркого августа наступила тревожная осень 42-го. Вновь серьезно обострилась обстановка в районе Сталинграда. В сентябре стала вполне реальной угроза захвата Сталинграда частями Вермахта. Ставка Верховного Главнокомандования срочно принимала необходимые меры для ликвидации кризисного развития обстановки…
А в это время командующий войсками Брянского фронта генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский, воспользовавшись временной передышкой в боевых действиях после Воронежско-Ворошиловоградской стратегической оборонительной операции, приступил к созданию прочной обороны на своем участке. В один из дней второй половины сентября в штабе Брянского фронта заработала связь ВЧ. Звонили из Ставки ВГК. У аппарата был сам И.В. Сталин. В ответ на его вопросы К.К. Рокоссовский доложил о боевых действиях Брянского фронта в условиях временного спада активности войск.
— А не скучно ли вам на Брянском фронте, товарищ Рокоссовский, в связи с затишьем? — осведомился Верховный.
— Без дела не сидим, товарищ Сталин, но активных действий не ведем, — ответил Рокоссовский.
— Выезжайте в Москву. Тут и продолжим наш разговор, — резюмировал И.В. Сталин.
На следующий день после этого телефонного разговора генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский был в Москве. В Ставке ВГК Г.К. Жуков познакомил Рокоссовского с общей обстановкой на юге страны и с событиями на сталинградском направлении. Жуков информировал. Рокоссовского о плане Ставки нанести контрудары на южном и юго-западном направлениях. В этот же день К.К. Рокоссовский был принят Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным.
«Поздоровавшись, Верховный прошелся по кабинету, — вспоминает Рокоссовский. — Мягкие шевровые его сапоги бесшумны на лощеном паркете.
Сталин был мрачен. Таким я еще его не видел. Ходил молча. Вдруг резко остановился и, глядя мне в глаза, сказал сухо, почти сердито:
— Надо спасать Сталинград!
Поверти мне — я вздрогнул. До предела откровенная фраза была подобна удару. Направляясь в Москву, я знал, что дела на Юго-Западном фронте идут плохо. Но такая смертельная угроза Сталинграду? Нет, не может быть!»
И.В. Сталин продолжал: «Немцы в нескольких местах прорвались к Волге. Обстановка под Сталинградом резко ухудшилась. Намеченная операция отменяется. Войска создаваемой группировки передаются Сталинградскому фронту. Надо спасать город. Вам надо, товарищ Рокоссовский, срочно вылетать на юг и принять командование Сталинградским фронтом. Все остальное узнаете у Жукова, когда будете лететь. Туда же, на Сталинградский фронт, вылетает комиссия Ставки во главе с генералом Боковым с задачей очищения войск и штабов от непригодного командного и политического состава. Часть военачальников уже смотрят за Волгу. Жду вашей информации о положении дел и принятых мерах. На месте виднее. Сталинград надо удержать, во что бы то ни стало».
«Словно заметив, какое впечатление произвели на меня, его слова, рассказывал Рокоссовский, — Сталин добавил мягче:
— Берите с собой лучших своих офицеров и вылетайте туда побыстрей.
Я знал, что теперь никакие слова не нужны. Только сказал:
— Все будет сделано, товарищ Сталин! Все!»
«Из кабинета Рокоссовский уходил со смешанными чувствами: его посылали на важный и опасный участок, где предстояло принимать сложные и ответственные решения. Но это, скорее, вдохновляло, а не беспокоило его», — подводит итог встречи И.В. Сталина с К.К Рокоссовским отечественный военный историк В.О. Дайнес.
28 сентября 1942 года генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский был назначен командующим Донским фронтом приказом Ставки ВГК за подписью И.В. Сталина и А.М. Василевского. Войска вновь образованного Донского фронта имели задачу — активными действиями, нанося удары по противнику с севера и междуречье Волги и Дона, сковать как можно больше сил враг, удержать его здесь, облегчая этим положение войск оборонявшихся в Сталинграде.
Как и требовал Сталин, Рокоссовский и Жуков немедленно вылетели на самолете Ли-2 в Сталинград. С аэродрома они сразу же отправились на наблюдательный пункт Донского фронта, находившемся на левом крыле, возле Ерзовки. Ознакомившись с обстановкой, оба генерала сразу же оценили всю сложность положения войск, оборонявших Сталинград на этом участке фронта.
— Имей в виду: задача войск фронта будет весьма сложной, — предупредил Жуков, намериваясь предложить опеку.
— Я просил бы предоставить возможность мне самому командовать войсками, — с характерной твердостью ответил К.К. Рокоссовский представителю ставки ВГК.
Поняв, Жуков в тот же день уехал.
30 сентября 1942 года генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский вступил в командование войсками Донского фронта. Как всегда, на новом месте Рокоссовский начал с упорядочения управления войсками. Он твердо взял в свои руки все нити, связывающие штаб фронта с участниками. Чтобы обеспечить лучшую связь с войсками, растянувшимися по фронту на 400 километров, новый командующий фронтом перенес свой командный пункт в Малую Ивановку, находившуюся примерно в центре подчиненных ему войск. Это обеспечивало быструю устойчивою связь в командирами всех степеней. По своему обыкновению, Рокоссовский начал свою работу с объезда армий. Он остался доволен знакомством с командующими армиями, с командирами дивизий и полков. Это были боевые, опытные, знающие свое дело командиры. У солдат крепкий боевой дух — народ обстрелянный, надежный. Многие были участниками Московской битвы.
Познакомившись с командирами, изучив обстановку в частях и соединениях, Рокоссовский энергично взялся за текущую работу. Нужно было укрепить пехоту. Не уповая только на обещанное пополнение, он приказал проверить все штабы, тылы, медсанбаты, госпиталя, направить всех годных к строевой службе в роты и взводы. Передовая стала полнокровней. Танковые подразделения часто вступали в бой без нужного артиллерийского обеспечения. В результате — большие потери, малая эффективность. Комфронтом приказал устранить это упущение. Рокоссовский лично проверял выполнение своих указаний. Постоянно в центре его неослабного внимания находились десятки, сотни вопросов, больших и малых, срочных и неотложных: боеприпасы, укомплектование штабов, зимнее обмундирование, солдатский рацион, развертывание госпиталей и другие.
Как командующий фронтом К.К. Рокоссовский выделялся огромным знанием военного дела, организаторскими способностями и большим чувством предвидения. Для него были характерны точность расчетов планируемых операций, сравнение по технике и людям с противником, с его боевыми возможностями. Ведь любая, даже малая ошибка командира на фронте оборачивалась кровью, гибелью человеческих жизней. К.К. Рокоссовский категорически выступал против бытовавшего среди некоторых офицеров взгляда: война все спишет! Во время подготовки к любой военной операции он говорил: «Все подсчитали: и количество пушек, и танков, и снарядов. А сколько людей мы потеряем? Не подсчитали! Еще раз все взвесьте и выбирайте варианты с минимальными потерями. Помните о человеческих жизнях».
«Генерал Рокоссовский в любой обстановке был спокоен, уравновешен, с любовью относился к подчиненным, четко ставил им боевые задачи, твердо, но тактично проверял невыполнение. Константин Константинович был исключительно душевным человеком: для каждого, независимо от занимаемого им положения, находил доброе слово, умел дать умный совет, очень ценил инициативу подчиненных, внимательно и терпеливо выслушивал их предложения. Все эти качества и огромный военный талант позволяли Рокоссовскому уже на шестнадцатом месяце войны возглавить один из важнейших фронтов», — отмечал генерал Жаданов.
В период Сталинградской стратегической оборонительной операции (17 июля -18 ноября 1942 года) войска фронта под командованием К.К. Рокоссовского несколько раз наносили контрудары из района севернее города и вели борьбу за захват и удержание плацдармов на Дону. В сентябре-октябре 1942 года севернее Сталинграда развернулось изнурительное позиционное сражение. В нем было задействовано в несколько раз больше войск, чем на улицах города, сотни самолетов и танков. В успехе боев в условиях нестабильной обороны решающую роль сыграли советские бронетанковые соединения. Именно тогда советские танковые корпуса показали себя как наиболее совершенные средства борьбы, не раз спасавшие Сталинградский фронт от разгрома. В результате активных действий Донского фронта противник вынужден был оттянуть часть сил на север и ослабить удар по войскам Сталинградского фронта.
В период Сталинградской стратегической наступательной операции (19 ноября 1942 года — 2 февраля 1943 года) фронт Рокоссовского наносил два удара. Один — одновременно с Юго-Западным фронтом из района восточнее Клетской на юго-востоке силами 65-й армии (командующий генерал-лейтенант П.И. Батов) в целях свертывания обороны противника на правом берегу Дона. Второй — силами 24-й армии (командующий генерал-лейтенант И.В. Галанин) из района Качалинской вдоль левого берега Дона на юг в общем направлении на Вертячий в целях отсечения войск противника, действовавших в малой излучине Дона, от его группировки в районе. Совместно с войсками Юго-Западного и Сталинградского фронтов в период с 19 по 23 ноября 1942 года войска Донского фронта прорвали оборону противника и окружили в междуречье Дона и Волги его основные силы. К 23 ноября 1942 года правофланговые соединения 65-й Армии и 3-й гвардейский кавалерийский корпус (командир генерал-майор И.А. Плиев) вышли на рубеж юго-восточнее Вертячего, образовав внутренний фронт окружения группировки противника с севера и северо-запада.
Действия К.К. Рокоссовского в Сталинградской операции характеризуется умелым выбором направления удара и решительным массированием на нем сил и средств. Так, наступая в полосе 120 км, фронт осуществил прорыв на участках всего в 4 и 6 километров. Причем на участках прорыва по решению Рокоссовского была сосредоточена большая часть стрелковых дивизий и до 50 % танковых бригад фронта. Умелый выбор направления ударов (по наиболее слабым и уязвимым участкам обороны противника), скрытное создание ударных группировок и внезапность их применения позволила кратчайшим путем вывести войска фронта в тыл вражеской группировки.
С 24 по 30 ноября 1942 года войска Донского фронта во взаимодействии с войсками Сталинградского фронта более чем вдвое сузили кольцо окруженной группировки противника. Однако успеха не добились, так как противник оказался значительно сильнее, чем предполагалось. Дальнейшее проведение операции по уничтожению окруженной группировки войск Вермахта было приостановлено в связи с попытками противника деблокировать окруженные войска.
12 декабря 1942 года южнее Сталинграда разразилась «Зимняя гроза» : по приказу Гитлера на выручку окруженной 6-й Армии Паулюса ринулась группа армий «Дон» генерал— фельдмаршала Э Манштейна. В ее составе находилось 30 дивизий (124 000 человек), 650 танков, 852 орудия и минометов и 500 самолетов. При равном соотношении в людских силах противник превосходил сосредоточенные здесь советские войска в танках в 3 раза и артиллерии в 2,5 раза. В районе Котельникова двинулись ударные силы группы армии «Гот», входившей в состав группировки армии «Дон», под командованием генерал-полковника Г.Гота. По словам А.М. Василевского, под удар противника попали три «довольно слабые стрелковые дивизии, две кавалерийские дивизии и танковая бригада». На направлении главного удара, пришедшегося на соединения 51-й Армии (командующий генерал-майор Н.И. Труфанов), противнику удалось обеспечить превосходство в людях в 2,2 раза, в артиллерии в 2,3 раза, в танках в 6,5 раз.
Ставка ВГК срочно предприняла решительные меры, чтобы сорвать план командования Вермахта. Находившийся в это время в штабе Донского фронта А.М. Василевский немедленно связался со И.В. Сталиным. Доложив обстановку Верховному, Василевский предложил немедленно передать 2-ю гвардейскую армию под командованием генерал-лейтенанта Р.Я. Малиновского Сталинградскому фронту, выведя ее из состава Донского фронта. Против этого предложения резко выступил К.К. Рокоссовский. В разговоре с И.В. Сталиным он предлагал с помощью 2-й гвардейской армии как можно быстрее разделаться с окруженной группировкой противника в Сталинграде. По мнению Рокоссовского, это позволяло советским войскам не только сократить сроки проведения операции, но и снизить свои потери в живой силе и технике. В случае же осложнений обстановки на юге развернуть против группировки Манштейна всю 21-ю Армию (командующий генерал-майор И.М. Чистяков). Верховный расценил предложение Рокоссовского как действительно очень смелым, но чересчур рискованным.
После оперативного обсуждения обстановки, Москва поддержала предложение Василевского. Одновременно Верховный Главнокомандующий приказал К.К. Рокоссовскому временно приостановить наступательную операцию Донского фронта, который незамедлительно подкреплялся людьми и техникой.
После разгрома группировки Манштейна в конце декабря 1942 года Ставка ВГК поручила Рокоссовскому руководить операцией по ликвидации окруженной группировки Ф. Паулюса, которая получила кодовое название «Кольцо» и проводилась с 10 января по 2 февраля 1943 года. Выбор командующего советскими войсками по завершению Сталинградской контрнаступательной операции был отнюдь не случайным: Ставка ВГК и лично И.В. Сталин по достоинству оценили военный талант и полководческое мастерство К.К. Рокоссовского, получившего к тому времени звание генерал-полковника.
Осуществляя операцию «Кольцо», войска Донского фронта умело выполнили поставленную перед ними задачу. Вражеская группировка была рассечена на две части. 31 января 1943 года прекратила существование южная группировка войск 6-й армии во главе с генерал-фельдмаршалом Ф. Паулюсом, а 2 февраля капитулировала северная группа, которую возглавлял генерал К. Штреккер.
Успеху операции во многом способствовало полководческое мастерство К.К. Рокоссовского. Не имея значительного общего превосходства над противником и уступая ему в личном составе и количестве танков в 1,2 раза, он сумел на направлении главного удара, нацеленного на рассечение окруженной группировки, создать превосходство над противником в пехоте — в 3 раза, а танках — в 1,2 раза, в артиллерии — в 15 раз, сосредоточив на направлении главного удара 33% стрелковых дивизий, 50% артиллерии, 57% гвардейских минометов и 75% танковых полков. Это имело решающее значение в быстром разгроме мощной группировки противника.
3 февраля 1943 года в донесении И.В. Сталину маршал артиллерии Н.Н. Воронов и генерал-полковник К.К. Рокоссовский сообщали: «Выполняя Ваш приказ, войска Донского фронта в 16.00 2.II 1943 года закончили разгром и уничтожение cталинградской группировки врага… В связи с полной ликвидацией окруженных войск противника, боевые действия в Сталинграде и в районе Сталинграда прекратились».
февраля 1943 года по распоряжению Ставки ВГК Н.Н. Воронов и К.К. Рокоссовский были вызваны в Москву. По прибытию в столицу они сразу же направились в Кремль, к И.В. Сталину. «…мы дошли до двери в кабинет И.В. Сталина, — вспоминал впоследствии К.К. Рокоссовский. — С понятным волнением переступили порог.
В большом кабинете было пусто. Блестела полированная гладь длинного стола, блестел паркет. Остановились в нерешительности.
В это время из противоположной двери, ведущей, как видно, во второй маленький кабинет, вышел Сталин. Увидел нас и бросился навстречу. Не пошел, не поспешил, не зашагал, а побежал, как давно уже не бегал в свои шестьдесят с лишним лет.
Невысокий, по-стариковски приземистый и отяжелевший, он пробежал по всему кабинету к нам, и на его усатом, обычно строгом лице была неожиданно детская радостная улыбка».
Не дав по уставному доложить о прибытии, Сталин пожал генералам руки и, обняв К.К. Рокоссовского, с сильным волнением произнес: «Хорошо, хорошо, замечательно у вас получилось!» Чувствовалось, что Верховный был доволен ходом событий. Разговор продолжался довольно долго. В ходе беседы И.В. Сталин поделился своими соображениями о будущем ходе событий.
«Конечно, и до этой минуты, — рассказывал позднее Рокоссовский, — я понимал значение победы под Сталинградом для всего будущего хода войны и представлял всю глубину немецкого поражения… Но здесь, в кабинете Верховного, глядя в его улыбающееся лицо, чувствуя крепкое пожатие его рук, с необыкновенной ясностью понял я все значение победы Советской Армии для страны, для народа, для всех нас».
После Сталинградской битвы высшим проявлением уважительного отношения Сталина к Рокоссовскому стало обращение к нему по имени и отчеству — Константин Константинович. До этого среди военачальников высокого ранга такого внимания был удостоен лишь Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников. Насколько известно, впоследствии И.В. Сталин больше по имени и отчеству не называл ни оного военачальника.
Действия генерал-полковника К.К. Рокоссовского в Сталинградской операции были отмечены орденом Суворова I степени, который был вручен ему в торжественной обстановке 5 февраля 1943 года. Войска же Донского фронта, переименованного в Центральный, перебрасывались на стык между Брянским и Воронежским фронтами во фланг орловской группировки врага…
В дальнейшем полководческий талант К.К. Рокоссовский в полной мере проявился на постах командующего Центральным, I Белорусским и II Белорусским фронтами. Для полководческого почерка Рокоссовского были характерны способность избегать шаблона и прямолинейных действий, умение использовать слабые стороны противника, обеспечить максимальную огневую поддержку войск в обороне и наступлении, стремление добиться результата не числом, а умением.
Советская Армия успешно продвигалась на запад, приближая разгаром нацистской Германии. После проведения стратегических наступательных операций в 1944 году Ставка ВГК напряженно работала над планом завершения кампании войны. Разгром немецкой армии намечалось осуществить одновременным наступлением на всем советско-германском фронте. Главный удар планировалось нанести на варшавско-берлинском направлении силами 1-го, 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов.
Неожиданно для себя К.К. Рокоссовский 12 ноября 1944 года был назначен командующим войсками II Белорусского фронта, предварительно освобожденный от командования войсками I Белорусского фронта. На этот пост был назначен Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Это решение ставки ВГК Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский встретил с пониманием и некоторым недоумением. С пониманием, потому что штурмовать Берлин должны были войска фронта, которым надлежало командовать русскому, И.В. Сталин поинтересовался мнением Рокоссовского о назначении Жукова. Услышав одобрительное отношение К.К. Рокоссовского к этому решению Ставки ВГК, Сталин остался очень доволен таким ответом. А недоумение Рокоссовского были убедительно развеяны Верховным, который доверительно сообщил новому командующему, что на II Белорусский фронт возложены очень ответственные задачи, и он будет усилен дополнительными соединениями и техникой. «Если не продвинетесь вы и Конев (командующий войсками I Украинского фронта) то не продвинется и Жуков», — сказал И.В. Сталин.
После подписания приказов о соответствующих назначениях И.В. Сталин не преминул заметить: «Я думаю, что Жуков будет воевать не хуже Рокоссовского!»
После Курской битвы героические победы Красной Армии стали отмечать артиллерийскими салютами в Москве. Всего в период с 5 августа 1943 года по 9 мая 1945 года прозвучали 363 салюта в честь наших войск. Каждый шестой из них был в честь войск под командованием К.К. Рокоссовского (61 раз!).
Высшим выражением признания воинских заслуг Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского стало его назначение И.В. Сталиным командующим Парадом Победы 24 июня 1945 года.
«Победа! Это величайшее счастье для солдата, — сознание того, что ты помог своему народу победить врага, отстоять свободу Родины, вернуть ей мир. Сознание того, что ты выполнил совой солдатский долг, долг тяжелый и благородный, выше которого нет ничего на земле!» — так К.К. Рокоссовский подытожил свой путь в Великой Отечественной войне.

 

 

Победа в Сталинградском сражении в решающей степени предопределила дальнейший исход Второй Мировой войны. «На рубеже века Сталинград был признан решающей битвой не только Второй Мировой войны, но и эпохи в целом», к такому выводу пришёл британский историк Джеффри Робертс.
Эпохальное значение Сталинградской победы позволяет глубже осознать, почему Сталинградская битва оказалась в эпицентре столкновения геополитических интересов воюющих стран. С победоносным завершением битвы за Сталинград нацистская верхушка Германии решающим образом связывала достижение своих геополитических целей в мировой войне. Выше уже отмечалась связь между германскими планами «Ориент» и «Блау». Здесь хотелось бы вкратце остановиться на геополитическом аспекте этой связи.
Накануне начала войны против Советского Союза 20 июня 1941 года рейхсляйтер Альфред Розенберг, будущий имперский министр по делам оккупированных восточных областей, откровенно раскрыл цели захватнической войны против СССР. «Мы хотим,— вещал этот один из ведущих идеологов нацизма,— решить не только временную большевистскую проблему, но также те проблемы, которые выходят за рамки этого временного явления как первоначальную сущность европейских исторических сил». Война,— откровенничал А.Розенберг, — будет вестись вовсе не для освобождения «бедных русских» на все времена от большевизма». Нет война ведется «для того чтобы проводить германскую мировую политику». Уничтожив Советский Союз, нацисты планировали создать на его национальных окраинах своеобразный барьер, который должен был оградить будущую Германию от «первобытной Московии» и «одновременно продвинуть далеко на восток сущность Европы». Итак, за нацистской фразеологией четко обозначена цель: уничтожение Советского Союза как евразиатской геополитической реальности.
Ещё более цинично раскрыл геополитическую сущность начавшейся войны против Советского Союза Гитлер в сентябре 1941 года: «Граница между Европой и Азией проходит не по Уралу, а на том месте, где кончаются поселения настоящих германцев… Наша задача состоит в том, чтобы передвинуть эту границу возможно дальше на Восток, если нужно — за Урал… Ядовитое гнездо Петербург, из которого так долго азиатский яд источался в Балтийское море, должно исчезнуть с лица земли… Азиаты и большевики будут изгнаны из Европы, эпизод 250-летней азиатчины закончен… Восток будет для Западной Европы рынком сбыта и источником сырья» (Проэктор Д.М. «Фашизм: путь агрессии и гибели». — М.: «Наука». 1985, стр. 303.304).
Таким образом призывами к борьбе против большевизма, в защиту Германии от «первобытной Московии», европейской культуры от московито-азиатского потока прикрывалось геополитическое содержание войны нацистской Германии против Советского Союза. Кстати, одним из первых исследователей, кто обратил внимание на геополитический характер этой захватнической войны, был русский писатель и публицист В.В. Кожинов. Естественно, что такая война велась нацистской правящей элитой Германии не просто за расширение географической территории, но и прежде всего за овладение их важнейшими сырьевыми ресурсами. Современная война — это война моторов. Работа которых невозможна без нефтепродуктов. Вот почему осуществление своих авантюристических планов нацисты связывали в первую очередь с захватов районов, богатых углеводородным сырьём.
Ещё весной 1941 года в Германии был подготовлен план «Ориент». Его реализацию нацистская военно-политическая элита связывала с разгромом Советского Союза. Замысел плана сводился к тому, чтобы в случае поражения СССР выйти через Кавказ в Иран, а затем в Саудовскую Аравию и Ирак. Тем самым британские войска в этом регионе лишались маневра и их действия могли быть парализованы, несмотря на то, что разбить СССР в 1941 году не удалось, Гитлер пытался форсировать осуществление плана «Ориент». Дело в том, что уже к началу 1942 года Германия стала испытывать огромные трудности с нефтяными продуктами, ей реально угрожал нефтяной кризис. Заявление Гитлера: «Если я не получу кавказскую нефть, я буду вынужден покончить с этой войной!» — в значительной мере соответствовало действительности.
Гитлер начал летнюю кампанию 1942 года не с наступления на Москву, а с продвижения войск Роммеля в Северной Африке и Паулюса на юго-востоке европейской части СССР. В результате этого предполагалось взять Кавказ в клещи. На это были брошены все силы. Гитлер потребовал у Муссолини 3 альпийские дивизии. Абвер подготовил операции разведывательно-диверсионного характера «Шамиль» с целью поднять антисоветский мятеж горских народов Северного Кавказа. Командованием соединения «Бранденбург-800» были предприняты две неудачные десантные операции с целью захватить нефтяные месторождения на советском Кавказе.
В случае успешного осуществления планов «Ориент» и «Блау» в руках Германии оказывались не только богатые залежи углеводородного сырья Ближнего Востока и Передней Азии, но и расширялись масштабы фашистской агрессии: в войну против Советского Союза могли быть втянуты Турция и Япония, войска которой, пройдя Индию, вступали в непосредственное взаимодействие с Вермахтом на территории государств Передней Азии. Помимо всего «план Блау» ставил своей задачей перерезать нижнее течение Волги в районе Сталинграда с тем, чтобы окончательно отрезать европейский центр СССР от бакинской нефти и Каспийского моря. Гитлеровское командование намеревалось разгромить части Красной Армии на степных просторах между Азовским и Каспийскими морями и в предгорьях Северного Кавказа, обеспечив себе военное преимущество в этом районе. Свои авантюристические планы военно-политическое руководство нацистской Германии связывало с опережением ввода в боевые действия свежих сил и новых резервов Красной Армии. Над Советской страной вновь нависла угроза непоправимой катастрофы.
Советское руководство во время раскрыло планы германского командования и приняло неотложные меры к их срыву. Ставка ВГК и лично И.В. Сталин точно определили стремление Гитлера в этот период: «Это фаталист. От Сталинграда Гитлер не уйдёт. Да, на Кавказ может повернуть, но часть войск у Сталинграда все равно держать будет, потому что город моим именем назван».
Развернувшееся сражение у стен Сталинграда и его победоносный исход сорвали геополитические планы Гитлера в этой части света и облегчили проведение операций английских войск в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Сталинградская победа придала новый импульс действиям союзных войск антигитлеровской коалиции и на других театрах военных действий Второй Мировой войны.
Роль Сталинграда в геополитической составляющей Второй Мировой войны заставляет по-новому подойти к более обстоятельному раскрытию его связей с событиями на других фронтах Великой Отечественной войны. Это особенно касается связей Сталинградской битвы с операцией «Марс» и сражениями за Кавказ. Принципы нового подхода, правда в отношении Московской битвы, удачно отражены в оригинальном исследовании военного историка В.О. Дайнеса.
Заметным событием в отечественной военно-исторической науке стало появление первых исследований, которые содержат новый взгляд на Сталинградскую битву с учетом геополитических реалий Второй Мировой войны.
Хочется надеяться, что за нами последуют и другие новые публикации, отвечающие высокому уровню современной исторической науки.
Видный русский философ прошлого века Н.А. Бердяев писал: «Исторические катастрофы и переломы, которые достигают особенной остроты в известные моменты всемирной истории всегда располагали к размышлениям во области философии истории, к попыткам осмыслить исторический процесс, построить ту или иную философию истории».
Каждый день, прожитый нами, уносит Сталинградскую битву все дальше, в глубину истории. Вместе с тем развивающийся процесс глобализации нашей жизни позволяет судить о Сталинградском сражении с высоты XXI века как о событии поистине планетарного масштаба, изменившего ход развития мира в ХХ веке. Донести во всей полноте историческую правду об одном из величайших событий минувшего века — высочайший долг и огромная ответственность ученых-историков перед памятью старших поколений, отдавших свою жизнь во имя свободы, независимости и процветания нашей Родины.