О ЖЕНЩИНАХ НА ВОЙНЕ, КОГО ПОМНЮ И ЛЮБЛЮ
О женщинах на войне...
ЛЕНОЧКА
О женщинах на войне... Теплом и гомоном грачей наполнялась весна. Казалось, что уже сегодня кончится война. Уже четыре года как я на фронте. Почти никого не осталось в живых из санинструкторов батальона. Остались только я и Валя Озарина. В батальоне все почему-то меня называли Леночкой: и видавшие войну с июня сорок первого, и только что пришедшие на смену уже тем, кто был похоронен в братских могилах...
Отбили какой-то красивый дом. Обойдя всех и оказав первую помощь, отправила в санбат тяжелораненых, поговорила и успокоила тех, кто был ранен в бою. Дел хватало: нужно было постирать бинты, а это значит найти воду, что было очень проблематично, но меня всегда выручали дивизионные разведчики, припасая фляжки с водой. К ним я относилась доверительно, каждый из них был мне как отец или брат, особенно дядя Ваня. Глаза его всегда улыбались. Зная, что Леночка сластёна, разведчики приносили трофейный немецкий шоколад, угощали сахаром, галетами. И я была благодарна им.
Моё детство как-то сразу перешло во взрослую жизнь. В перерывах между боями я часто вспоминала школу, вальс... А наутро война. Решили всем классом идти на фронт. Но девчонок оставили при больнице проходить месячные курсы санинструкторов. Занимались много, почти до самой ночи, слушали каждое слово «хирургини» (так мы с девчонками называли Марью Васильевну, пожилого доктора, которая, казалось, знала все)!
О женщинах на войне... Потом теплушки и на фронт. Прощаться особо не с кем было. Мама умерла при родах, а отец мой сразу женился. Я и мамой-то её никогда не называла. Не любила она меня, наверное, оттого, что это не она меня родила. Отца же сразу отправили на Урал вместе с заводом — ему была положена бронь. Он совершенно спокойно отнёсся к тому, что его дочь Леночка после ускоренных курсов призывается в армию. Значит, так и должно было быть.
