Архив: Ноябрь 2019 года

ДЕВУШКИ ИЗ ОСВЕНЦИМА

Девушки из Освенцима... На этом суде присутствовали и советские корреспонденты, среди которых был и фронтовой корреспондент газеты «Известия» — писатель Аркадий Первенцев. Во время сбора материалов для своих статей писателю удалось разыскать двух советских девушек — узниц концлагерей. Они-то и рассказали писателю о своей полной трагизма судьбе. Две советские девушки — ВАЛЕНТИНА КУТИЛОВА (русская) и ЖЕНЯ БРУК (еврейка), они чудом остались живы в этом кромешном аду бесчеловечья — в Освенциме.
В дневнике Аркадия Алексеевича сохранились страницы полной записи этих бесед с девушками, чьи свидетельства легли в основу этого материала, который впервые публикуются в рамках МТК «Вечная Память».
Одну из своих статей «Неопрошенные свидетели» Аркадий Первенцев заключает словами: «Сердце отходчиво. Но разве можно забыть сожжённые сёла Белоруссии? Разве можно забыть песчаные дюны над рвами, на кромке верескового поля, у Бельзенского лагеря, где лежат под чужой северогерманской землёй тысячи наших русских людей? Отходчиво сердце человека, но есть такое, что нельзя забывать никогда»...

4-11 ОКТЯБРЯ 1945 ГОДА
Я увидел девушку в столовой в городе Дрезден. Столовая помещалась в здании обычного частного германского дома со всеми удобствами, с мансардами и подвальными помещениями, с котельными и паровыми трубами.
Высокая блондинка с закатанными рукавами подавала за нашим столом. На одной руке был вытатуирован номер «58287».
— Откуда у вас этот номер?
— Из Аушвица.
— Послушайте, там был комендантом Крамер?
— Крамер...
Девушки из Освенцима... Оказалось, что эта девушка, Валентина Кутилова, которую все ласково называли Валей, была пленницей Освенцима, или Аушвица по-немецки, куда она попала после долгих мытарств. Вот её трагическая судьба.
Валя вместе с семьёй жила в Раутовском районе Ленинградской области, откуда поехала учиться в сельскохозяйственный техникум в Пушкин. При приближении немцев семья эвакуировалась на восток по Мариинской водной системе. Последняя телеграмма поступила в её адрес 17 августа из Шлиссельбурга: — «выехали на восток по Мариинской водной системе». Это была последняя весть от родителей.
Немцы подошли. Мобилизация. Агентурная разведка. Простых русских девушек в простеньких платьицах захватили. Допросы. Лагерь для военнопленных и граждан — тогда все считались военнопленными. Там она познакомилась с Якушевой Еленой, ленинградкой из-за Ладожского озера. Девушки подружились. Толпой отправили в Кингисепп. Расстреливали на дороге. В Кингисеппе 2 недели. Проволочные заграждения… Псков… Не доходя Пскова, мы с Якушевой бежали; побежали в Ленинград, дошли до деревни Карино 19.X. Повернули с потоком беженцев до Гдова. В январе были с беженцами, и в январе же ушли на Питер. Нас задержали. Работали на кухне в деревни Ушаках. В марте увезли нас, согласно разгрузке беженцев, в Германию. Перешедший к немцам почвовед Анатолий Алексеевич Колтышев вызвал нас и, пригрозив выдачей, послал в Германию.

ИЗ АРХИВА ПИСАТЕЛЯ АРКАДИЯ ПЕРВЕНЦЕВА

Наша Победа нуждается в защите! Открытие конкурса о послевоенной судьбе героини рассказа писателя Аркадия Первенцева Девушка с Тамани Любаши потянуло за собой ниточку очередной истории. После публикации материала Бабушка с Тамани на сайте, в один из дней в оргкомитете раздался звонок. В трубке взволнованный мужской голос говорил: «Я — сын Аркадия Первенцева: благодаря вашему конкурсу я с радостным удивлением узнал о судьбе героини рассказа моего отца после войны и рад, что она жива и здорова... Спасибо вам!..» А спустя несколько дней, во время нашей встречи, Владимир Аркадьевич Первенцев (многие годы он был фотокорреспондентом Агентства печати и новости — АПН, а ныне — РИА Новости) предложил нам текст ещё неопубликованной ранее статьи из архива писателя. Конечно, мы были крайне заинтересованы этим предложением, решили, что это ценный материал для конкурса и приняли его как внеконкурсное произведение.
О Нюрнбергском процессе, который состоялся над немецко-фашистскими преступниками в ноябре 1945 года, знают многие. Но мало кто знает о другом процессе — это суд над кровавыми палачами концлагерей, который состоялся в сентябре того же года в немецком городе Люнебурге. Тогда на скамье подсудимых сидели гестаповцы, захваченные войсками союзников в Бельзенском концлагере, располагавшемся в 70 км от Ганновера. Среди подсудимых оказались «службисты», переведённые сюда, в Бельзен, «на повышение» из Освенцима.
Суд вели англичане.
Наша Победа нуждается в защите! На этом суде присутствовали и советские корреспонденты, среди которых был и фронтовой корреспондент газеты «Известия» — писатель Аркадий Первенцев. Во время сбора материалов для своих статей писателю удалось разыскать двух советских девушек — узниц концлагерей. Они-то и рассказали писателю о своей полной трагизма судьбе. Две советские девушки — Валентина Кутилова (русская) и Женя Брук (еврейка), они чудом остались живы в этом кромешном аду бесчеловечья — в Освенциме.
В дневнике Аркадия Алексеевича сохранились страницы полной записи этих бесед с девушками, чьи свидетельства легли в основу этого материала, который впервые публикуются в рамках конкурса «Вечная Память»: Девушки из Освенцима.
Аркадий Первенцев одну из своих статей «Неопрошенные свидетели» заключает словами: «Сердце отходчиво. Но разве можно забыть сожжённые сёла Белоруссии? Разве можно забыть песчаные дюны над рвами, на кромке верескового поля, у Бельзенского лагеря, где лежат под чужой северогерманской землёй тысячи наших русских людей? Отходчиво сердце человека, но есть такое, что нельзя забывать никогда!»...
P.S. Уважаемые читатели и участники нашего Конкурса!
Наша Победа нуждается в защите! Оргкомитет конкурса «Вечная Память» разыскивает бывших узниц Освенцима — Валентину Кутилову из Раутовского района Ленинградской области и Женю Брук из г. Барановичи Республики Беларусь. Просим откликнуться тех, кто знает о судьбе этих девушек после их освобождения из концлагеря Освенцим.
Напишите нам и сообщите, живы ли они, здоровы ли? Как сложилась их судьба после войны?..

☆ ☆ ☆

ЕЕ РАНЫ

Девушка с Тамани... Голубой мир и ясные приазовские зори! К ним пришла Любаша потому, что жили в мире этом Баклан и Лебёдка. А получилось так: с матери-Украины прилетел, точно на тяжёлых и быстрых крыльях, Баклан, рыбак и непоседа, опустился на крутом обрыве Тамани, на виду Керчи и Еникале. Здесь он нашёл своё счастье — Лебёдку, казачку с полуострова…
Бубны ударили над обрывом, три дня и три ночи звенели каблуками казаки, на лёгких линейках привозили анапский виноград — шашлу, светлое, но хмельное вино. А на четвёртый день рано поутру проверил Баклан весла, стукнув ими о землю, взвалил на плечи сети и по тропинке спустился к баркасу. Лебёдка махнула на обрыве рукавом, ушла по хозяйству. Зазимовал тут Баклан…
Жили они у того места, где когда-то, проездом в Геленджик, останавливался Михаил Юрьевич Лермонтов…
Холодной весной принесла Лебёдка Любашу. Снова пили и гуляли над таманскими кручами казаки-рыбаки. А как только немного расцвела земля и белым кружевом выткало черешню, Лебёдка привязала к ветке люльку на четырёх бечёвках из манильского волокна и запела песню, глядя туда, где в сияньи солнца уходил серый парус Баклана…
…Высокая, с карими глазами и длинными ресницами. Волосы, как говорится, вороньего крыла; носит она их как кубанскую шапку, а поверх этой шапки форменный тёмно-синий берет морячки. Имя её Люба, или Любаша, как привыкли называть её моряки-черноморцы.
Ей девятнадцать сейчас, когда увидел я её между олеандрами и кипарисами идущей своей прямой походкой к зеленоволному морю. Раскалилась, как металл, галька, над изломами берега струилось маревцо-пар. Любаша сидела, охватив коленки руками, и смотрела туда, где на высоком горизонте шли корабли, а по-обок эсминцы со скошенными трубами.

БАБУШКА С ТАМАНИ

«...Узнав о вашем конкурсе, я решила написать о своей бабушке и неожиданно для себя узнала, что моя бабушка — героиня рассказа Аркадия Первенцева «Девушка с Тамани»...
К сожалению, я очень поздно осознало того, ЧТО пришлось пережить БАБУШКЕ в годы войны, ради нас и ради нашего счастья. Повешенье, издевательство… и моё равнодушие к ней — она все вытерпела. Поэтому я считаю, что её подвиг заслуживает того, чтобы об этом знали люди и помнили!» — писала Светлана Шаповалова из Барнаула...
Увы, тогда первичную версию материала в Оргкомитете отклонили, посчитав, что рассказ о послевоенной жизни Ундины неполон, да и автор, мягко говоря, не очень-то искренне кается перед бабушкой, которая в годы войны была образцовым примером и духовной поддержкой для сотен тысяч солдат Красной Армии в борьбе с фашистами. В ответном письме автору было предложено «за оставшееся время до окончания приёма заявок написать достойный материал и подробнее рассказать о жизни бабушки — «Девушки с Тамани сегодня» — в послевоенные годы. И вот, получено письмо с текстом доработанного материала: «Если даже мой материал не попадёт на страницы книги, но то, что я узнала о бабушке и пережила сегодня — это главное для меня и все это благодаря вашему конкурсу!
Спасибо вам!»

ИМЯ ВЕРНЁТ ПОБЕДА

(Повесть)

1

Вторая буханка тоже кончилась, и теперь он собирал грибы, рыл посаженную вдоль железной дороги картошку и пек её по вечерам, перед темнотой, чтобы огонь костра не так было видно. Села обходил стороной: в военное время, чужой человек, да еще без документов — сходу влипнешь. Впрочем, с документами, с такими документами, какие были у него, влип бы еще хуже. Потому что в них значилось: Пауль Эдуардович Шмидт, 1914 года рождения, национальность — немец... Нет, с такими документами он бы далеко не ушел. И правильно он сделал, что зарыл их в землю, сразу же в ту первую ночь. Зарыл — насовсем, навсегда, и сам бы теперь не нашел того места...
Спал он днем. Так было безопаснее. И теплее. И можно было портянки просушить. Устраивался в лесу, в березовых колках или в кустах начинающей сквозить лесополосы, тянувшейся вдоль железной дороги. Просыпался, когда грохотали мимо редкие поезда, и каждый раз провожал их взглядом. Туда, куда он шел, везли танки, пушки, солдат. А навстречу шли платформы с исковерканной техникой, вагоны, в которых мелькали забинтованные головы и белые халаты. И вороны медленными стаями тоже тянулись оттуда, где не выдерживало даже железо. Пролетая над ним или вспугнутые с телеграфных столбов паровозом, они громко орали, заставляя его настороженно осматриваться. А вечером, когда он, завернув в тряпку остатки ужина, выходил на полотно и трогался в путь, туда, где прочерченное рваными черными полосами еще светло краснело небо, вороны беззвучно, как мертвые, густо сидели на ветках, и было немного жутко идти мимо этих черных деревьев с черными плодами неподвижных ворон на красном фоне заката в полнеба.
Ушел он один: трое-четверо молодых мужиков обязательно вызвали бы подозрение. Да и групповой побег. Нет, одному вернее…

(0 голосов, в среднем: 0 из 5)

Карусель